Читать онлайн «Спиноза». Страница 8

Крайние номиналисты, выступавшие еще в глубоком средневековье, отрицали всякое существование общего не только в объективном мире, вне сознания, но и в самом сознании. Общее с этой точки зрения — только ничего не выражающее слово. Конечно, эта позиция была неприемлема для философов, понимавших, что без общего невозможно никакое познание, и в особенности философское. Такие философы — а виднейшим из них стал англичанин Джон Локк — считали, что общее складывается в человеческом сознании посредством абстрагирования тех или иных черт всегда единичных предметов. Эта позиция умеренного номинализма получила наименование концептуализма.

Отчасти ее разделял и Спиноза в своем истолковании абстрактного знания. Оно состоит, согласно автору «Этики», из универсальных понятий (notiones universales). Последние же в свою очередь образовались в сознании («душе») благодаря накапливанию в нем множества единичных образов. Стирание различных черт этих образов, устранение из них индивидуального содержания и приводит к складыванию универсальных понятий. При всей своей общности такие понятия заключают в себе неопределенное содержание, которое различные люди мыслят, по-разному. Ведь процесс обобщения, закрепленный в таких понятиях, носит стихийный характер, когда душа того или иного человека воспринимает только те черты объекта, которые с наибольшей силой поразили его. Отсюда неопределенность такого рода понятий. Для одних, например, человек — прямоходящее животное, для других — смеющееся, а для третьих — разумное существо. В сущности такие понятия весьма близки общим представлениям. И в меру этой близости они смутны.

Истолковывая таким образом процесс обобщения, Спиноза не столько заявляет себя сторонником концептуализма, сколько раскрывает случайный характер результатов обобщения, закрепленных в универсальных понятиях. И такие понятия присущи всем людям, поскольку никто не может обойтись без повседневного опыта, некритически воспринимаемого. В сущности такого же рода опыт лежит и в основе тех понятий, которые использовала схоластическая философия. Недаром они именовались здесь латинским словом универсалии. И уже после их образования схоластики-реалисты приписывали универсалиям самостоятельное, объективное существование.

Применяя для своих целей номиналистическую методологию, автор «Трактата об усовершенствовании разума» вскрывает ошибочность универсалий, или родовых понятий. Она обычно связана с постоянной склонностью людей истолковывать их шире, чем могут действительно существовать в природе соответствующие им частные вещи (см. 8, 1, 346). Поэтому и универсальные понятия не столько проясняют понимание вещей, сколько затемняют его. Материализующая сущность номиналистической методологии в особенности проявляется у Спинозы в его постоянном предостережении от ошибок, в результате которых смешивается «универсальное с единичным и вещи лишь мыслимые или сущности абстрактные — с реальными существами» (там же, 452).

Один из наиболее существенных аспектов спинозовского варианта номинализма, весьма плодотворный в научном отношении, связан с раскрытием несостоятельности схоластического вербализма, который фетишизирует слова, противопоставляя их вещам. В процессе этой критики, не только поражающей схоластическую методологию, но и раскрывающей ее связь с иллюзорными мнениями обыденного мышления, философ призывает внимательно и осторожно относиться к словесному материалу, без которого, однако, невозможно закрепление и сохранение человеческих знаний.

Если один из способов восприятия, характерный для первого рода познания, составляет «беспорядочный опыт», то другой способ автор «Трактата об усовершенствовании разума» называет восприятием «понаслышке» (ex auditu). Оно возникает на основе пассивно воспринимаемой словесной информации, которой люди, поскольку они живут в обществе, вынуждены пользоваться почти столь же часто, как и беспорядочным опытом. Поэтому и первый род познания философ называет не только представлением (воображением), но и мнением (opinio). А мнение всегда связано со словами, которые помогают людям вспоминать о вещах и образовывать о них те или иные идеи. Но они нередко забывают, что слова сами по себе ничего общего с вещами не имеют. И уже совсем редко кто понимает, что слова «только знаки вещей, как последние существуют в воображении, а не в разуме… Будучи таковыми, слова могут беспорядочно складываться в памяти и приводить к самым глубоким заблуждениям» (8, 1, 350).

На путь борьбы со схоластическим вербализмом первым в философии нового времени вступил Бэкон. Он призывал устранять в числе других призраков, препятствующих правильному познанию вещей, «призраки рыночной площади», порождаемые словесным общением людей. Гоббс углубил эту бэконовскую критику и развил целую концепцию знаков, в свете которой он и истолковывал человеческий язык. Спиноза в рассматриваемой части его методологии в общем следовал то тому же пути. Подчеркивая, в частности, что «слова сначала находятся толпой, а затем употребляются философами» (там же, 280), он призывал к осторожному и критическому отношению к словесному материалу.

Такое отношение к словам, по убеждению философа, принесет большую пользу познанию, а следовательно, и философии. Оно поможет различать «образы, слова и идеи» и благодаря этому избежать многочисленных ошибок, возникающих вследствие неправильного применения названий к вещам. Такая польза станет совершенно очевидной, если учесть, что, по убеждению автора «Этики», большинство философских разногласий возникает «или вследствие того, что люди неправильно выражают свои мысли, или вследствие того, что неверно истолковывают чужие» (там же, 445).

Несовершенства как опытного, так и абстрактного знания порождают бесплодные споры, часто ведущие к скептицизму. Борьба против скептицизма занимает значительное место в методологии и гносеологии Спинозы. Чтобы уяснить причины этой борьбы, следует иметь в виду неоднозначность философских и социальных функций скептицизма.

Возникнув в античности, это направление отражало некоторые существенные особенности научно-философского мышления той эпохи, в частности отсутствие тогда экспериментального знания. Вместе с тем острие скептицизма в античности было направлено против многочисленных религиозных представлений, особенно с тех пор, когда эти представления стали оказывать все более мощное воздействие на философские учения, порождая теологические идеи, претендовавшие на абсолютную значимость и безошибочность. Когда скептицизм в ряду других античных философских учений был возобновлен в эпоху Возрождения в особенности французским гуманистом и философом Монтенем, он и тогда приобрел прежде всего антидогматическую и антитеологическую функцию, ибо подрывал притязания многочисленных христианских теологов на незыблемость тех «истин», которые они проповедовали и защищали.