Читать онлайн «Косыгин. Вызов премьера (сборник)». Страница 45

Это были месяцы непрерывного труда. Он не пропускал ни одной цифры. Алексей Николаевич обладал феноменальной способностью устного расчета. Бывали случаи, когда, работая над планом, он обнаруживал ошибки, допущенные целым коллективом. Его рабочий день, который начинался ровно в девять, в такие ответственные периоды продолжался и дома, иногда до глубокой ночи.

Поиск новых источников бюджетных доходов, как мне кажется, был постоянной заботой Алексея Николаевича. С этой точки зрения он рассматривал и новые геологические изыскания. С каким большим вниманием он отнесся к открытию кимберлитовой трубки в Якутии, считая, что эту возможность нужно рачительно, быстро, эффективно использовать. По его инициативе была сделана проработка объемов затрат на развитие добычи алмазов в этих районах, произведена экспертная оценка, выявлены возможности получения больших доходов, внесено предложение о разработке алмазных залежей.

Несмотря на внешнюю суровость, он был трогательно доверчивым и открытым для близких ему людей, искренне любил принимать дома гостей, всегда радовался их приходу. Эта добрая традиция сохранилась в нашем доме и после смерти мамы в 1967 г. Гости бывали почти всегда одни и те же. Вместе с тем была одна особенность – к нам почти никогда не приходили люди, с которыми Алексей Николаевич работал. Он, видимо, считал, что близость домами будет связывать его в работе, а этого он никак не мог себе позволить.

Круг людей, бывавших у нас в доме, складывался годами. У нас бывали папины друзья, с которыми он еще в 1926 г. поехал из Ленинграда работать в Сибирь как молодой специалист по кооперации. В 20-е годы в Ленинграде была создана школа кооператоров. Как рассказывал отец, там преподавали лучшие питерские профессора по экономике. Алексей Николаевич вместе со своими друзьями, Федором Федоровичем Новиковым и Леонидом Георгиевичем Минаевым, учились в этой школе. О совместной работе в Сибири они вспоминали с искренними добрыми чувствами, хотя она была очень трудной и даже опасной. Кооператоров часто встречали с большим подозрением, а то и с ненавистью. Один из папиных товарищей, молодой, красивый Оскар Болот был отравлен каким-то человеком в доме, где он остановился переночевать.

И Федор Федорович, и Леонид Григорьевич, и сам Алексей Николаевич часто рассказывали, как в лютый сорокаградусный мороз переезжали на санях от поселка к поселку и отца, ехавшего с возницей, преследовали волки. Чудом им удалось уйти тогда от стаи.

В начале 30-х годов все трое разъехались в разные концы страны. Встретились они уже после войны, в Москве. Федор Федорович работал в Госконтроле СССР, Леонид Георгиевич – в Институте редких металлов. Их встречи, разговоры свидетельствовали о сохранившемся на всю жизнь живом, творческом подходе к делу, о добром товарищеском отношении друг к другу. Они любили подшучивать друг над другом, вспоминали молодые годы, людей, с которыми встречались в Сибири. Мама моя, кстати, тоже была сибирячкой, там в 1927 г. она и встретилась с отцом.

Приходили к нам и давние знакомые нашей семьи, мамы и папы – Арам Ильич Хачатурян и его жена Нина Владимировна Макарова. Часто и запросто бывала давнишняя мамина подруга, легендарная комсомолка 30-х годов Татьяна Викторовна Федорова, Герой Труда, работавшая последнее время заместителем начальника московского «Метростроя». С большим уважением и симпатией относился Алексей Николаевич к Михаилу Александровичу и Марии Петровне Шолоховым, искреннее удовольствие всегда доставляло общение с четой Челомеев – Владимиром Николаевичем и Нинель Васильевной, со многими другими друзьями нашего дома.

Праздники мы всегда проводили с родителями, никто не думал о разнице в возрасте – ни родители, ни дети, а позднее и внуки. Всем было интересно и весело. В доме у нас царило полное равноправие, основанное на естественном уважении младших к старшим, но позволяющее высказывать свою, в том числе и критическую, точку зрения по любому вопросу. Это давало толчок интересным разговорам, открывало возможность многое узнать о жизни страны, так сказать, из первоисточника. Как увлекательно отец умел раскрыть любую, даже самую «сухую» тему!

Обладая острым восприятием, острым глазом, Алексей Николаевич был очень внимателен к мелочам. Вспоминается одна почти детективная история. В середине 60-х годов в стране не хватало фарфоровой посуды, и было принято решение построить новые заводы, а в 70-х годах, когда они вступили в строй, Алексей Николаевич предложил открыть фирменные магазины, где продавалась бы их продукция. Один из них – «Дом фарфора» – был открыт на Ленинском проспекте в Москве. Однажды отец, решив взглянуть, как идет торговля, неожиданно заехал в него и, хорошо зная стоимость посуды, был удивлен некоторыми ценами. Директор магазина уверял его, что все в порядке, но отец усомнился и, приехав на работу, позвонил в Комитет народного контроля. После проверки выяснилось, что цены действительно были незаконно завышены.

Хорошо помню и такой случай. Однажды, совершенно случайно, в разговоре с человеком, работавшим на одном из крупных московских машиностроительных заводов, выяснилось, что там бездействует столовая. Реакция отца была мгновенной и однозначной, прежде всего в отношении именно этого предприятия. Но, как стало потом известно, одновременно было проверено состояние столовых на крупных предприятиях по всей стране.

Не могу не вспомнить и такую деталь. Алексей Николаевич почти никогда не обсуждал личных качеств людей, с которыми работал. Его интересовали деловые качества. Если он видел, что человек активно и хорошо работает, то и отношение к нему было уважительным, но это вовсе не означало, что он мог пройти мимо его ошибок. Думаю, что Алексей Николаевич был в своем деле очень компетентным и ожидал того же от тех, с кем работал. Если он видел, что человек не справляется с задачей по объективным причинам, а не из-за халатности, лени и некомпетентности, то всегда старался всячески помочь ему своими знаниями и опытом. Вспоминая в трудную минуту отца, я часто слышу его голос: «Помягче, помягче бери!»

И в обыденной жизни требовательность ко всем нам, членам семьи, сочеталась у него с большим уважением к делу, которым каждый из нас занимался. Сам он работал ежедневно, имел дело с проблемами гигантских масштабов и, неся огромную ответственность, понимал и ценил важность для каждого человека его дела, своим личным примером показывал необходимость постоянного совершенствования в работе.

Такие воспоминания приходят, когда держишь в руках фотографии возвращаешься мыслями к невозвратно ушедшим, но бесконечно дорогим для тебя людям.