Читать онлайн «Братья Бельские». Страница 46

Утром 21 декабря бойцы Зуся напали на небольшую автоколонну немцев на шоссе Новогрудок-Новая Ельня и убили четырех немцев и двух полицейских. Немцы, однако, сумели перейти в контратаку, и партизаны были вынуждены отступить. Один еврейский боец был убит, еще один ранен (позже он умер на руках у доктора Ислера). Убитого пришлось бросить и бежать в лес. На следующий день партизаны возвратились на поле боя и нашли труп, который немцы раздели догола и прислонили к дереву со вложенной в руку бутылкой водки.

В следующие недели, однако, еврейским бойцам удалось отомстить за смерть товарищей. Объединившись с бойцами Виктора Панченкова, они провели две успешные операции.

5 января под командованием Панченкова две группы бойцов устроили засаду на железной дороге Лида-Барановичи. Они разобрали рельсы и залегли в снегу в ожидании поезда. Мерзнуть пришлось несколько часов. Наконец показался состав из семи вагонов. Машинист заметил, что путь разобран, и остановился.

Партизаны атаковали вагоны. Четыре немецких солдата были взяты в плен, двоих убили. Остальные спаслись бегством, бросив бывших в поезде немецких женщин и детей. Со стороны партизан никто не пострадал. Трофеи были впечатляющие: в вагонах нашли сорок мотоциклов, три автомобиля и уйму боеприпасов. Женщин и детей партизаны отпустили, а поезд подожгли.

Неделю спустя Сергей Васильев написал рапорт, в котором, по всей вероятности, преувеличил число погибших врагов, — в рапорте говорится, что во время операции был убит двадцать один немец. Правда, Зусь «перекрыл» этот результат, позже утверждая, что было убито пятьдесят немцев. Но, как бы там ни было, это был большой успех. Зуся и Панченкова представили к наградам.

28 января еврейские и русские партизаны провели еще одну совместную операцию. Ключевую роль в ней сыграли десять еврейских бойцов. Войдя в деревню Василевичи, они начали изображать пьяных — в руках у них были бутылки, к которым они то и дело прикладывались. Однако они были абсолютно трезвы — в бутылках была вода.

Как и ожидалось, один из крестьян поспешил в соседнюю деревню, где стояли немцы, и сообщил им о пьяных евреях. Тем временем более ста пятидесяти партизан окружили подходы к деревне. Ничего не подозревающие немцы и полицаи прибыли на нескольких машинах.

— Мы лежали на земле, — рассказывал Сергей Жигало, боец из отряда Панченкова. — Я увидел, что они приближаются, и свистнул.

Партизаны открыли огонь. Восемь немцев и двадцать два полицая были убиты. Четверых полицейских удалось захватить в плен. Правда, и партизаны потеряли четверых убитыми, и еще трое были ранены.

Среди убитых немцев был лейтенант Курт Фидлер, командир немецкого гарнизона. «Он был не человек, а зверь, — писал Виктор. — Его боялись даже полицейские».

Зусь стащил с Фидлера форму.

— Она сидела на мне как влитая, — позже рассказывал он. — Я закончил в этой форме войну.

Сотрудничество между еврейской группой и ее советскими соратниками не всегда было настолько успешным. Русские постоянно распространяли небылицы о евреях, якобы копящих золото и другие ценности, и бойцам Бельских приходилось отвечать на эти оскорбления. Отношения со многими русскими были столь плохими, что порой грозили вооруженным противостоянием.

Но еще хуже относились к евреям польские партизаны, которых с конца 1943 года становилось все больше. Бойцы Армии Крайовой (АК) были злейшими врагами еврейского народа. Генерал Бор-Комаровский, командующий АК, 15 сентября 1943 года издал предписание, призывающее к тотальному уничтожению всех еврейских партизанских групп, которых он расценивал как бандитов.

Некоторые поляки в первые годы оккупации пытались сотрудничать с советскими партизанами. Но русские потребовали от них преданности товарищу Сталину и идеям коммунизма, и это привело к союзу между АК и немецкими оккупантами, которых поляки сочли за меньшее зло. Немцы предложили АК оружие, боеприпасы и медикаменты.

Появился у евреев и еще один серьезный враг. Это были казаки и их семьи, которые наводнили область осенью 1943 года, убежав со своей родины на Кавказе вместе с отступающими войсками вермахта. Во все времена казаки были известны как жестокие мучители евреев. Нацисты вознаградили их за преданность, позволив сформировать собственные полки, где они были вольны устанавливать свою систему управления. Сергей Павлов, пользовавшийся влиянием среди казачества, взялся строить школу, больницу и православную церковь, поскольку в Новогрудке и его окрестностях оказалось около двадцати пяти тысяч казаков. Несколько казачьих соединений, в тысячу человек каждое, вскоре присоединилось к борьбе против всех, кто противостоял немецким оккупантам.

Кроме этого немцы сколотили кавалерийский отряд, укомплектовав его своими белорусскими прихвостнями, под командованием Бориса Рагулы.

Рагула, честолюбивый молодой человек двадцати трех лет, из семьи белорусских националистов, до начала немецкой оккупации был заключен в тюрьму советскими властями. В течение первого, самого кровавого года оккупации он работал переводчиком у окружного комиссара Вильгельма Трауба. А в конце лета 1943 года его пригласили в личную резиденцию Трауба и предложили сформировать отряд для борьбы с партизанами. Рагула согласился и уже через несколько недель командовал отрядом в 150 человек, экипированных в нацистскую форму, но со знаком национального белорусского флага в петличке.

Правда, были примеры и обратного рода: понимая, что немцы проигрывают войну, некоторые их пособники стали переходить на сторону партизан. Одним из них чуть не стал начальник полиции Новогрудка Владимир Пикта, уроженец деревни Большая Изва, который когда-то был близок с Бельскими. «Приводи двадцать-тридцать человек и присоединяйтесь к нам, — писал ему Зусь, — и все будет забыто». Пикта даже встречался с Зусем на нейтральной территории, но из этих переговоров так ничего и не вышло.

Переписка шла с двух сторон. Так, Виктор Панченков получил послание с обещанием амнистии всем его бойцам — при условии, что его отряд перейдет на сторону немцев. Ответ Панченкова был, по словам Зуся, сочинен знающим немецкий язык еврейским доктором — в нем фашистам были обещаны новые могилы.

Вскоре у Тувьи Бельского возникли новые проблемы. Угроза исходила от Исраэля Кесслера, чей отряд по-прежнему базировался отдельно, на некотором удалении от еврейского лагеря. Кесслер давно был яростным критиком братьев, но теперь он близко сошелся с советскими командирами и громко высказывал свое недовольство правлением Бельских. В конце концов Тувью вызвал Соколов, один из заместителей генерала Платона, и сказал, что есть сведения о недостойном поведении его бойцов.