Читать онлайн «Баженов». Страница 18

КАТАСТРОФА

Настал торжественный день «освящения земли».

Баженов счастлив. Он близок к воплощению в граните и мраморе мечты своей жизни — подлинное счастье зодчего. В лучах славы растаял холод дней одиноких мечтаний, горьких обид и унижений. Баженов решил отдать всю жизнь строительству дворца, и тогда имя его станет бессмертным. Баженов был уверен, что построенный им дворец займет место рядом с лучшими памятниками античности, и его родина по праву будет гордиться этим архитектурным произведением русского художника.

Даже Екатерина II, которую окружали иностранные зодчие, нашла в нем «первейшего из национальных архитекторов».

Безымянный корреспондент в августовском номере «Санкт-Петербугских ведомостей» за 1772 год так живописал о церемонии: «Вознамеренное великолепное кремлевское здание в 9 день сего месяца столько начато, что земля освящена и ров на основании копать стали…»

На месте будущего дворца, по фасаду длиною более полукилометра, были поставлены четыре дорических колонны, перевитые зелеными гирляндами. Над колоннами — щиты со столь модными тогда аллегорическими изображениями Европы, Азии, Африки и Америки «свидетельствующих могущество россов и величие здания». Там, где должна быть главная зала дворца, устроен помост с четырьмя колоннами по углам, увенчанный обелисками с медальонами, на которых изображены четыре древних царства: Московское, Казанское, Астраханское и Сибирское, «на которых могущество не единого народа, но почти целого рода человеческого достойное зиждется в Москве здание».

На столбах, обрамленных цветами, надписи гласили:

первая

вторая

третья

четвертая

После торжественного молебна в присутствии высшего духовенства Баженов встал против столба с изображением Европы и вынул первую лопату земли. Вслед за ним с криками «ура» землю вынули его помощники и каменщики. Затем взяли лопаты «знатные особы»…

Начались строительные будни. Снова донимали подрядчики, ученики ходили голодные, но Баженов был полон неиссякаемой энергии. Важное событие произошло и в личной жизни Баженова: Аграфена Лукинична подарила ему сына…

На одной из пирушек Баженов весело пел с друзьями:

Был грустен только Федор Каржавин. Быть может, он, наблюдая ласковую и милую Аграфену Лукиничну, мучился ревностью, завидуя другу?

— Что с тобой, Федя, есть ли причина кручиниться? — спросил его Баженов.

Каржавин заявил, что решительно намерен покинуть Россию и поселиться в Париже.

— Ты подумай: что здесь делать людям нашего образа мыслей?.. Мой отец отдал жизнь на служение, обществу, или дядя Ерофей — и что же? Им всем головы свернули… Что же и мне покорно ожидать этого? Нет, слуга нижайший, там, во Франции, я еще что-нибудь буду делать…

Баженов пытался отговорить Каржавина — грустно ему расставаться с другом. Все же Баженов достал ему денег и помог отправиться за границу. Каржавин пустился бродяжить по свету. Изредка посылал он Баженову письма. Невеселые это были письма…

Народ относился к строительству дворца враждебно. Рекрутские наборы следовали один за другим, мужчин-кормильцев угоняли в далекую Туретчину на погибель, голод усиливался. Старухи оплакивали разрушенные древние «святыни», косматые монахи шныряли на базарах и, выманивая у простодушных горожан милостыню, запугивали скорым «светопреставлением».

Прошла зима, настало лето 1773 года. Все силы «архитекторской команды» уходили на строительство декоративных павильонов к предстоящему торжеству закладки самого дворца. Московское дворянство было взволновано предстоящим приездом Екатерины II, готовилось к балам и развлечениям.

На площади со стороны Москва-реки возникло множество легких красивых белых павильонов с колоннадами. Ветхий уголок Кремля преобразился. Плотники и живописцы работали день и ночь. Казаков рисовал аллегорические картины. Для учеников команды шили новые кафтаны, разным мастерам велено было сшить праздничные одежды. В мае приготовления закончились.

Закладку назначили на 1 июня.

При самом сходе с горы со стороны колокольни Ивана Великого сделан был портал с дорическими колоннами, изображавшими четыре времени года.

От портала шла парадная лестница, покрытая алым сукном; на каждой из 165 ее ступеней стояло по два воина в парадной форме. На площади возвышался храм Славы с четырьмя арками, изображавшими четыре страны света.

Внутри храма Славы, в нишах были поставлены скульптурные композиции, изображающие четыре стихии: воздуха, огня, воды и земли. Под каждой стихией — стихотворные надписи.

Везде были развешены щиты со стихами, — подчеркивалось, что только поэзия может на своем изысканном языке выразить величие и торжественность события.

В свете яркого июньского дня все эти храмы, обелиски, украшенные цветочными гирляндами, нарядная толпа «высоких обоего пола особ» — шитые золотом кафтаны, военные мундиры мужчин и светлые туалеты дам — являли собою зрелище красочное и нарядное. Толпы «простого народа» могли в отдалении любоваться этим празднеством.

После молебна и оглушающего звона колоколов всех московских церквей началась церемония закладки. Кто-то из современников отметил, что она совершилась по масонскому обряду.

Торжественное шествие открыли два церемониймейстера с особыми знаками, за ними шли четыре каменщика, неся мраморную плиту, и еще шестнадцать каменщиков со своими инструментами.

«Архитекторская команда», одетая в одинаковую форму, составила отдельную колонну. Ученики несли на серебряных блюдах цветы и разбрасывали их вдоль дороги. Дальше шли помощники архитекторов и также на серебряных блюдах несли фартук, кирку, лопатку, мраморные кирпичи, чашу с водой, известь. Кирпичи нес на блюде Баженов, а Казаков — известь.