Читать онлайн «Жила-была коммунистическая партия». Страница 40

Третье – не произошло массового закрытия предприятий, не случилось предрекаемой всеми специалистами массовой безработицы и массовой эмиграции из страны.

И наконец, четвертое – началось психологическое привыкание руководителей предприятий, работников, а также широких масс населения к работе и жизни в условиях рынка.

Особенно показательно то, что произошло в перовые же месяцы реформы в сфере материально-технического снабжения производства. Десятилетиями мы жили в плановой системе распределения материальных ресурсов, когда каждый гвоздь, каждый болт (не говоря уже обо всем остальном) продвигался от производителя к потребителю по соответствующим указаниям из Москвы. Система распределения ресурсов и товаров в условиях тоталитарно-бюрократического государства, естественно, была сверхсложной. Объясняя своим студентам в университете эту систему, я всегда говорил, что если на Землю прибудут инопланетяне, то единственное, что они никогда не смогут понять (как бы они ни были высокоразвиты), так это нашу плановую систему распределения товаров и продукции – настолько она сложна и алогична. Эта система рождала повсеместный дефицит материальных ресурсов и товаров, ориентируя развитие экономики на количественный рост производства таких ресурсов. Вспомните, как в начале 50-х годов "вождь всех времен и народов" незабвенный И. Сталин определял главную экономическую задачу страны:

производство миллионов, а лучше – сотен миллионов тонн угля, нефти, чугуна и стали. Вот мы и производили! К концу 80-х годов СССР производил тракторов и стали в два раза больше, чем США, но почему-то от этого экономика нашей страны не становилась лучше.

В 1990-1991 годах все жалобы и просьбы, с которыми обращались ко мне как председателю Ленсовета, а затем к мэру города директора ленинградских госпредприятий, сводились к одному: помогите получить от правительства, Госплана и Госснаба фонды и наряды на сырье, топливо, полуфабрикаты и т. д. И я помогал.

Но с января 1992 года, когда началась реформа, эта проблема неожиданно исчезла. Исчезла надобность создавать на всякий случай громадные производственные запасы, исчезла возможность (из-за отсутствия денег) покупать то, что не нужно предприятию, – на всякий случай, вдруг пригодится. Но интереснее всего то, что появившиеся, как грибы после дождя, посреднические сбытоснабженческие фирмы куда оперативнее и лучше Госплана и Госснаба знали, кому и что нужно и где это можно достать. И неожиданно выяснилось, что наша экономика производит ресурсов больше, чем это необходимо.

Правда, тут же высвободившиеся ресурсы потекли за рубеж, и многие (прежде всего работники бывших госплановских и госснабовских структур) нажили на этом громадные деньги. Но это уже другая история – это вопрос о том, до каких пределов в переходный период можно и нужно сохранять государственное регулирование экономики.

К сожалению, при проведении экономической реформы правительство Е. Гайдара не имело ясного представления и твердых ориентиров в этом вопросе, что во многом определило методы реформирования и их последствия.

Вместе с тем ход экономической реформы показал, что без серьезного реформирования кредитно-финансовой системы, без принятия нового налогового и таможенного законодательства, без последовательно правовой и грамотной политики приватизации успех реформе обеспечить будет нельзя.

Таким образом, уже к концу первого года реформирования экономики стало очевидно, что формирование рыночной экономики – процесс длительный и сложный, что стране придется долгие годы жить в условиях инфляции и спада производства. И поэтому на первый план выдвинулись проблемы формирования социальной политики государства, учитывающей эти факторы.

И в то же время опыт проведения экономической реформы со всей очевидностью показал, что главной проблемой страны является модернизация производства, преодоление технической, прежде всего технологической, отсталости предприятий и освоение ими опыта работы в условиях рыночной экономики.

Мы начали экономическую реформу в условиях, когда ни общество в целом, ни отдельные люди не были подготовлены к правильному восприятию рыночных представлений, к жизни в условиях рыночной экономики. Не было и необходимых правовых, имущественных, кредитно-финансовых, телекоммуникационных и других предпосылок, без которых рыночная экономика функционировать не может. Вместе с тем мы не могли ждать, пока такие условия созреют. Мы не могли больше ждать, так как в обществе нарастало ощущение приближающейся катастрофы – экономического и социального хаоса. Вот почему российский парламент, который более чем на 80 процентов состоял из бывших коммунистических функционеров и вскоре перешел в непримиримую оппозицию к реформам и правительству реформаторов, даже этот парламент поначалу поддержал предложения Е. Гайдара и проголосовал за самые радикальные меры по либерализации цен, приватизации, отмене государственной монополии внешней торговли и т. п. Здесь, конечно, было и недопонимание того, к чему приведут эти меры, но еще большим был страх перед надвигающейся катастрофой. Перелистайте газеты того периода (осени 1991-го, зимы 1991/92 года) – они полны самых мрачных предсказаний голода, холода, гражданской войны и новых путчей. Астрологи и журналисты, казалось, соревновались в том, чьи предсказания будут мрачнее. Вот уж воистину: несбывшиеся пророчества хуже невыполненных обещаний.

Правительство Е. Гайдара не выполнило (да и не могло выполнить) всех своих обещаний, но, к счастью не сбылись и мрачные пророчества: мы прошли самое трудное время начального периода реформ без голода И холода, без гражданской войны и других социальных потрясений. Сегодня (спустя три года) особенно очевидно, что, не начни мы реформы в январе 1992 года, страну ожидали бы еще более худшие времена, а путь реформирования был бы еще болезненнее. Пример Украины, Белоруссии (не говоря уже о Грузии и других Закавказских республиках) лучше всего подтверждает этот вывод.

Нам помогло общее настроение, возникшее к этому времени в народе, – дальше так жить нельзя, а значит, альтернативы реформам нет. Это особенно ясно показала горбачевская перестройка, растянувшаяся почти на десятилетие бесплодных усилий по косметическому ремонту системы и окончательно убедившая всех, что нам нужна не видимость реформ и не разговоры о "социализме с человеческим лицом", а реальное и глубокое реформирование всего общества.

За три года, промелькнувшие с начала реформирования социалистической экономики, наша страна прошла очень болезненный, но совершенно необходимый этап создания предпосылок (базовых условий) для функционирования рыночной экономики. За этот фантастически короткий срок такие условия созданы: разрушен монополизм госсобственности и созданы частный и смешанный секторы экономики. К началу 1995 года по России приватизировано более 60 процентов объектов экономики (в Петербурге – около 80 процентов): торговля, легкая, пищевая, обувная промышленность, автомобильный транспорт и т. д. Подведена правовая основа под здание рыночной экономики: новая Конституция России, новый Гражданский кодекс, законы о собственности и защите иностранных инвестиций и т. д. Начато создание современной телекоммуникационной, банковско-финансовой, торгово-снабженческой, транспортной инфраструктуры рыночной экономики.