Читать онлайн «Химия». Страница 2

Тот факт, что глава НЭК Василий Костицкий и его соратники навязывали и продолжают навязывать свои вкусы обществу, портят кровь писателям и кинопрокатчикам, проводят «экспертизы», на основании которых людей судят за распространение порнографии, говорит о том, что украинское общество глубоко безумно.

Сейчас борьба против цензоров-моралистов вошла в моду, тогда же, в 2009 году, ей уделяли внимание немногие правозащитники и отдельные радикальные деятели культуры. Эта борьба является важной и бессмысленной одновременно. Важной, потому что комиссия по защите морали — символ захлестнувшего страну мракобесия, символ слияния церкви и государства, символ торжествующей обывательской пошлости, символ полицейской дубинки в руках дебила.

Бессмысленной же, потому что сама по себе НЭК лишена каких-то сверхъестественных полномочий. Она пилит свои скромные бюджеты и тихо символизирует перечисленные выше ужасы. Но вся эта мерзость будет существовать и без комиссии. НЭК — это стебель растения, корни которого глубоко проникли в украинское общество, и их нельзя вырвать, не потревожив его основ.

Действующие лица:

Володарский — скандальный блоггер

Напарница Володарского — активистка, пожелавшая остаться анонимной, на акции — в платке и с ярко-раскрашенным лицом.

Верзилов — художник-акционист, член группы Война.

Томек — жонглёр из Польши, путешествует по миру автостопом. В художественных целях носит на голове игрушечный цилиндр найденный на мусорнике.

Сирко — священник из Тернопольской области, живёт в палатке перед Верховной Радой. Культовая фигура в среде русских православных патриотов Украины и окрестностей.

Наумов — православный верующий без бороды, родом из Крыма. Наиболее разговорчивый из всех. Прихожанин священника Сирко.

Хлыст — православный верующий с бородой. Очень суров. Прошел пешком путь от Харькова до Киева, планирует без паспорта обойти Москву и Минск, утвердив тем самым единство славянских народов. Прихожанин священника Сирко.

Вдова Кацимон — женщина нелегкой судьбы, прихожанка священника Сирко.

Милиционеры — ACAB.

Журналисты — работники прессы, а также леваки, притворяющиеся работниками прессы.

Примерно в таком виде расшифровка видеозаписи акции была представлена в суде. Суд отказался принять ее в качестве доказательства защиты. Никакой литературной обработки. Сухие факты. За кадром осталось то, как милиционеры забрали у меня паспорт, после чего я потерял возможность бежать и остался перед Верховной Радой, рассчитывая на административку. Надежда не оправдалась, уже через несколько часов мне зачитывали постановление о возбуждении уголовного дела.

Расшифровка видеосъемки акции 2 ноября 2009 года

Володарский: Здравствуйте.

Верзилов (журналистам): Знакомлю вас с организатором и действующим лицом.

Володарский за руку здоровается со всеми журналистами.

Верзилов: Подожди, может что-то спросят?

Володарский: Я думаю так, что если уже известна суть этой самой акции, и мы потом это обсудим. Сейчас уже будем уже приступать к действию и чем быстрее, тем лучше. Сейчас нужно найти вторую часть…

Журналист в черной куртке: Ты сказал бы имя свое, фамилию.

Володарский: Такие официальные вещи мы сделаем позже.

Володарский стоит с двумя плакатами, его фотографируют журналисты. Пришла девушка, и все пошли через парк к Верховной Раде.

Кто-то из журналистов: Без пятнадцати шестнадцать, точно.

Журналист в черной куртке: Ну, тогда аккуратненько продвигайся на съемку, я тебя после съемки поймаю.

Томек берет плакаты, а девушка и Володарский раздеваются.

Кто-то из журналистов (за кадром): Надо снять это.

Томек поворачивается к нему.

Журналисты: Говори, говори.

Томек: Мы представляем зарубежный фильм, который… (дальше не слышно).

Журналисты передвигают Володарского, Томека и девушку по площади в поисках лучшего ракурса. В результате все становятся спиной к Раде и лицом к палатке с крестом. Володарский и девушка начинают имитировать половой акт. К ним приближается Наумов.

Наумов: Это Верховная Рада, здесь храм, а вы тут начинаете сношаться.

Томек: Это не храм, это общественное место.

Наумов: Идите отсюда на хуй. Бегом отсюда. Сейчас возьму палку и по спине дам. Витя, иди сюда, Витя, неси арматуру. Сейчас я им, блядь, по башке дам.

Кто-то из журналистов: Это морально или нет.

Журналист в черной куртке: Давай, давай.

Наумов: О уроды, блядь. Вы что, совсем с ума посходили. Совсем сошли с ума, блин. Совсем з глузду з’їхали. Вот вам, нажрались гормонов.

Томек: А что? Это против комиссии по морали.

Наумов: Что, что? Что ты, блядь, показываешь детям или кому это показываешь.

Томек: Дети, какие здесь дети.

Наумов: Где дети? А ты что, взрослый? Ты еще сам сопли не вытер.

Томек: А где дети?

Наумов: Уроды конченные.

Томек: Где дети? Я не вижу детей. Одни взрослые люди.

Наумов: Вот блядь. Гореть вам в аду всем, как последним тварям.

Томек: Мы хотим знать… (дальше не слышно)

Наумов: Что узнать, что узнать? У него не стоит ни хрена, а ты стоишь и смотришь, как он делает.

Томек: Мы хотим узнать, надо ли распускать комиссию. Это морально или нет.

Наумов (Томеку): Да ты кто? Ты никто. Понимаешь. Ты не мужик и не баба. Никто. Держит картинки и дрочит постоянно. (Володарскому) Ты хоть воткни его, он висит у тебя по самые яйца.

Кто-то из журналистов: Он имитирует.

Володарский: Ну… (разводит руками) Холодно.

Наумов: Снимают все это. У людей вообще ничего…

Володарский и девушка начинают одеваться.

Томек: Ну, мабуть, оце і все.

Наумов: Во дожились. Вы читаете историю, Писание. Не знаете. Вот так уничтожена была вся страна, из-за таких дураков как вы.

Подходят милиционеры. Володарский продолжает одеваться, девушка уходит. Один из милиционеров догоняет ее, берет за руку и пытается вести ее обратно, она упирается. Их окружают журналисты. Журналисты бегают вокруг милиционера с девушкой и фотографируют их.