Читать онлайн «Франсуа Мари Вольтер». Страница 43

«Мнение правит миром». История народов как история культуры и цивилизации

Перед всей просветительской мыслью, отвергавшей теологическое понимание истории, стояла задача найти на земле, в материальном мире, то, что определяет действия людей в качестве исторических субъектов, объясняет возникновение и трансформацию создаваемых ими различных форм социальной организации.

Первое обстоятельно разработанное решение этой задачи предложил Монтескьё в работе «О духе законов» (1748), где утверждалось, что социально-политический строй той или иной страны определяется характерным для нее «климатом», под которым понимался комплекс свойственных ей географических условий. Привлекая внимание к одному из необходимых условий материальной жизни общества, Монтескьё, однако, абсолютизировал значение географической среды, итогом чего явилась не соответствующая действительности натуралистическая концепция «географического детерминизма».

Вольтер стал одним из первых и решительных критиков этой концепции, указав на ее наиболее уязвимые пункты. Против Монтескьё и его предшественников (Диодора Сицилийского, французского политического теоретика Бодена, путешественника Шардена, историка Дюбо, философа Фонтенеля) Вольтер выдвинул чрезвычайно веское возражение, что если в большинстве стран мира «климат» был практически неизменным в течение нескольких последних тысячелетий, то в этот же период на их территории сменяли друг друга самые различные социально-политические режимы и существенно изменялись нравы и дух населявших их народов. Самый очевидный пример независимости перемен в образе правления от климата являла, на взгляд Вольтера, Италия, где около двух тысяч лет назад существовал народ, прославившийся республиканскими добродетелями, беззаветной преданностью отечеству, готовностью на самую решительную борьбу ради внутренней и внешней свободы. «Отчего, — спрашивал Вольтер сторонников „географического детерминизма“, — Рим ныне имеет вместо своих Цицеронов, Катонов и Титов Ливиев таких граждан, которые не осмеливаются говорить, и чернь, состоящую из опустившихся нищих, высшим счастьем для которых является дешевое масло и созерцание религиозных процессий?» (6, 18, 199; см. также 3, 2, 184). Аналогичные рассуждения Вольтер приводил о разительных изменениях в политическом и культурном облике Греции XVIII в. по сравнению с античностью.

Надо заметить, что в концепции Монтескьё влияние климата на систему «правления» (le gouvernement), или «правительство» в широком смысле, мыслится опосредствованным духовным складом людей той или иной страны. Он полагал, что каждый тип климата формирует строго определенные психологические черты у населения, в соответствии с которыми должен находиться образ правления данной страны. С этой точки зрения Монтескьё считал гражданскую свободу (в условиях республики или конституционной монархии) «естественной» для стран умеренного климатического пояса, а деспотическое правление объявлял столь же естественным для очень жарких и очень холодных стран. Одно из соображений Монтескьё в пользу данного утверждения гласило, что только в умеренном климате имеются благоприятные возможности для развития человеческого разума, рассматриваемого как необходимая предпосылка гражданской свободы. Вольтер и по этому вопросу расходился с Монтескьё. Оспаривая суждение Шардена об отрицательном влиянии жаркого климата Персии на умственные способности людей, Вольтер замечал, что этот путешественник «не подумал о том, что Саади и Локман были персами. Он не обратил внимания на то, что Архимед жил в Сицилии, где более жарко, чем на 3/4 территории Персии, он забыл и о том, что Пифагор научился когда-то геометрии у брахманов» (3, 2, 183). Изучая историю, философ, согласно Вольтеру, не может не прийти к выводу, что в любой населенной людьми области земного шара они способны к сколь угодно значительному развитию своего разума и воплощению его принципов в жизнь.

Как Монтескьё, так и Вольтер были убеждены, что общественный строй в стране определяется системой законов, а она творится законодателями (подобные убеждения Энгельс считал характерной чертой свойственного буржуазным идеологам «юридического мировоззрения»). Но если Монтескьё полагал, что законодатель обязан приспосабливать эту систему к наличному (и определенному климатом) психическому складу населения страны, то, согласно Вольтеру, законодатель с успехом может действовать вразрез с ним, вызывая формирование новых черт национального характера. Вольтер считал, что повсеместно целью мудрого законодательства является гражданская свобода и законы должны утверждать ее даже вопреки многовековым нравам тех народов, которые до. сих пор жили под ярмом деспотизма. В качестве средства преобразования нравов в желательном направлении Вольтер рассматривал внедрение в жизнь народов разумных начал. Вообще же изменение нравов и духа народов под влиянием воспринимаемых ими разумных или чаще неразумных идей, в роли которых выступали преимущественно суеверия, представлялось Вольтеру бесспорным выводом из изучения истории. При этом Вольтер в отличие от Монтескьё и в несогласии с ним доказывал, что содержание ни законодательства, ни религии не детерминировано каким-либо климатом. Влияние последнего на человеческое сознание представлялось Вольтеру несравненно меньшим, чем влияние системы законов, находящей воплощение в определенном образе правления, и религии. Видя «единственный способ разрешить загадку нашего мира» в том, чтобы признать, что «три вещи беспрестанно влияют на человеческий разум — климат, правительство и религия» (6, 13, 178), Вольтер так расценивал значимость каждого из названных факторов: «Климат имеет некоторое влияние, но правительство в сто раз большее. Религия вместе с правительством обладает еще большим влиянием» (6, 18, 200).

Стремясь разобраться в специфике человеческого действования в истории, Вольтер сосредоточил внимание на такой его существенной черте, как осознанность. Первостепенную важность Вольтер придавал тому, что деятельности людей присуще сознательное целеполагание, в силу чего каждый человеческий поступок выглядит направляемым определенным «мнением» (т. е. более или менее рефлектированным представлением о том, что. и как нужно совершить). В ходе борьбы с теологическим пониманием истории был сделан важный вывод о том, что любые мнения людей имеют земной источник и являются сугубо человеческими продуктами. Краеугольным камнем вольтеровской философии истории является утверждение, что все исторические действия людей определены в конечном счете не чем иным, как мнениями, причем главную роль в этом процессе играют системы мнений, приобретающие власть над умами массы людей; громадную устойчивость системам мнений сообщает их фиксация в книгах, передаваемых от поколения к поколению.