Читать онлайн «Виктор Курнатовский». Страница 47

— У Ленина удивительная способность запоминать людей, — подтвердил Курнатовский. — В минусинской ссылке Владимир Ильич много рассказывал о вас. И хотя прошло уже восемь лет, вы, видимо, мало изменились…

Бабушкин рассмеялся:

— Ну, где там мало… — И добавил: — А запоминать людей нашему брату революционеру надо, ой, как надо!

— Где же Ленин сейчас? — снова спросил Курнатовский.

— В Петербурге. Он редактирует центральный орган партии — газету «Новая жизнь».

— Вот это замечательно! — воскликнул Курнатовский.

— Да, — подтвердил Бабушкин. — Особенно сейчас, когда начинается настоящая борьба.

Бабушкин рассказал, что Иркутский комитет партии послал его в Читу за оружием. Он останется здесь и будет следить за отправкой винтовок, а заодно и поможет чем надо.

— Мы введем тебя в Читинский комитет, — сказал Костюшко. — Тут больше дела и рабочих больше. Кроме тебя и Виктора Константиновича, вожаков нет. Баранский еще в пути. Ветошкин и Попов уехали — у них тоже дело горячее…

Заседание началось в срок.

Все приглашенные были в сборе. Среди них находилось несколько рабочих железнодорожных мастерских, около десятка солдат-артиллеристов и казаков.

Костюшко-Валюжанич первым делом представил собравшимся Ивана Васильевича Бабушкина:

— Иван Васильевич работал в «Союзе борьбы» с Владимиром Ильичей Лениным, был его учеником. А в Екатеринославе я сам стал учеником Ивана Васильевича.

Решение о том, чтобы Бабушкин вошел в комитет, было принято единогласно.

Предложение, внесенное Курнатовским, о том, чтобы Иван Васильевич сегодня председательствовал, встретило всеобщее одобрение.

На этом же заседании Курнатовский получил важное партийное поручение: подготовить к выпуску первый номер газеты «Забайкальский рабочий», орган восставшей Читы.

— На днях, — заявил Костюшко, — мы окончательно отберем губернскую типографию у Холщевникова. Я введу туда своих дружинников и поставлю нашу революционную охрану.

Перед концом заседания в комнату вошел дружинник и сообщил, что пришли крестьяне.

Их было трое. Вперед выступил старший и поклонился собранию. Следом по обычаю поклон отвесили и его спутники.

— Кто здесь главный будет?

— Все главные, — ответил Бабушкин.

— Ну, а за старшего?

— Сегодня председательствую я, — сказал Иван Васильевич.

— Тогда прими поклон и хлеб-соль Совету и комитету от всей нашей округи. Дай сюда, Алексей! — И старик передал Бабушкину блюдо с караваем хлеба, который был накрыт вышитым полотенцем.

— О чем речь поведете, товарищи? — спросил Бабушкин.

— Избрали нас от здешних деревень ходатаями к вам, — степенно начал старик, поглаживая бороду. — А разговор хотим вести насчет земли и податей. Живем на землях кабинетских — это вроде лучше, чем на барской, а на деле… Не помещик, так здешнее начальство нас обирает. Земля, говорят, царская, ну и платить за нее надо по-царски. Вот и послали нас просить отдать мужику землю, которую он пашет. Отдать без выкупа и податей. Вы теперь главная власть, вы, а не губернаторы и кабинеты. Вот и поступайте так, как должна поступать народная власть, а мы вам в ноги поклонимся.

— Кланяться не надо, — улыбнулся Бабушкин. — Вас мирской сход, народ выбрал, и вы здесь такие же хозяева, как и мы.

И, обратившись к членам Совета и комитета партии, Бабушкин попросил их высказаться. Мнение собравшихся было единодушным: удовлетворить просьбу. Виктор Константинович тут же набросал проект постановления. Его зачитали. Вся земля в Читинском округе передавалась крестьянам безвозмездно.

Писарь Читинского гарнизона Гантимур аккуратно переписал постановление, под которым все и расписались. Бабушкин вручил бумагу старику, крепко пожал ему руку и предложил крестьянам поддерживать связь с комитетом и Советом.

Разошлись за полночь.

События развивались с необычайной быстротой. Читинский большевистский комитет РСДРП и Совет, став фактическими хозяевами Забайкальской дороги, решили проводить эвакуацию маньчжурской армии собственными силами. Большевики создали на всех крупных станциях «Смешанные комитеты» из членов партии, профсоюзов, представителей Совета. Вместе с Кудриным и другими товарищами Валюжанич выходил к каждому эшелону, идущему из Маньчжурии. Среди солдат распространялись прокламации. Тут же возникали митинги. Если солдаты были настроены враждебно, то под разными предлогами эшелоны задерживали на два-три дня в Чите и среди демобилизованных велась разъяснительная работа. Число вагонов с винтовками, патронами, фугасами, динамитом, пироксилином, снарядами разных калибров, отцепленных в Чите, увеличивалось с каждым днем. В руки восставших не попадали только пушки и пулеметы, в которых они так нуждались. Бабушкин и Костюшко снабжали боеприпасами не только отряды читинских рабочих, но и многие другие дружины но линии Забайкальской железной дороги от станции Маньчжурия до станции Хилок. На Петровский завод им удалось отправить вагон с винтовками и патронами. Попытка жандармов перехватить оружие окончилась неудачей.

Виктор Константинович руководил всей издательской работой Совета и комитета: выпускал распоряжения, прокламации, воззвания, которые распространялись по Чите и всему Забайкалью. Вместе с Бабушкиным, Костюшко и Кудриным председательствовал на собраниях железнодорожников, артиллеристов, казаков, саперов.

Демократическая часть офицерства создала в Чите свой Союз военнослужащих, пославший представителя в общий Совет. Но единодушия в офицерском Союзе не было: молодежь шла навстречу пожеланиям солдат (они требовали обращения на «вы», быстрейшей демобилизации запасных и т. д.), другая часть офицерства настаивала, чтобы все эти вопросы решал Холщевников, как военный генерал-губернатор Забайкальской области. Совет и комитет РСДРП для урегулирования спорного вопроса послали делегацию к Холщевникову. Он принял ее немедленно. Но когда речь зашла об удовлетворении солдатских требований, Холщевников уклонился от прямого ответа:

— Я не могу решить это один, надо связаться по телеграфу с военным министром.

— Тогда мы решим этот вопрос без вас, — заявил Бабушкин. — Я думаю, нет смысла загружать телеграф такими депешами.

Костюшко одобрительно кивнул головой. Разрешать Холщевникову телеграфные разговоры с Петербургом было опасно.

Холщевников только развел руками.

— Я не могу препятствовать… Это дело Совета и комитета. Но…

Его уже не слушали. Прямо от Холщевникова делегация направилась в губернскую типографию. Виктор Константинович написал прокламацию. Бабушкин и Костюшко одобрили ее. Через час прокламацию набрали. А спустя сутки пятьдесят тысяч экземпляров ее были распространены в гарнизоне и по всей Забайкальской железной дороге. Ее раздавали и в эшелонах с демобилизованными. Читинский Совет начал получать много приветственных телеграмм и писем из воинских частей — все поддерживали требования солдат Читинского гарнизона. В дальнейшем эти требования приняли Сретенский, Нерчинский, Иркутский и Красноярский гарнизоны.