Читать онлайн «Константин Великий». Страница 9

Над какими народами и странами должен был парить всесильный римский орел? Если их всех назвать одним словом с точки зрения римского гражданина, то это — «варварские» народы и страны. Само понятие «варварство», которое в наше время давно приобрело оценочный характер, для римского гражданина звучало скорее как констатация факта: варвары — это просто не-римляне, и они хуже римлян, потому что у них нет того понятия о государстве и праве, которое есть только у римлян и которое основано на универсальной ценности справедливости (aequitas). Варвары основывают свою власть не на праве и убеждении, а на насилии и внушении и в этом смысле почти похожи на животных. Правда, есть только одно принципиальное исключение из всех этих народов — это греки, которых многие римляне не только не считали варварами, но даже ориентировались на их культуру и признавали ее преимущества, что совершенно естественно, потому что именно греки привили римлянам интеллектуальный снобизм вместе с самим понятием barbarus, которое было прямой калькой греческого ßapßapoς. Этимологическое происхождение этого слова точно неизвестно, но есть версия, что оно имеет звукоподражательный характер: чужеземцы говорили на непонятных языках, что можно передать речитативом «вар-вар-вар», подобно тому как в России «немцами» называли всех тех, кто не может говорить по-русски и в этом смысле «нем» для русского уха. Другая гипотеза говорит о том, что barbarus связано со словом barba («борода»), потому что римским гражданам было свойственно брить бороду, в то время как варваров можно было сразу увидеть по густо заросшей бороде. Отсюда также происходит название аборигенов Северной Африки — берберов. Цивилизованность предполагала максимальную дистанцию от всего животно-телесного начала, а также укрощение всех внешних эмоций, которые, с точки зрения римлянина, свидетельствовали скорее о слабости, чем о силе духа. Разумеется, речь идет скорее об аристократии, чем о плебсе, не стесняющемся выражать свои эмоции на рынках и в цирках.

О существовании греков римляне, конечно, знали всегда, достаточно вспомнить о влиянии идей Солона, позволяющем выделить этот раздробленный народ по ту сторону Адриатики среди других народов, но полноценная встреча с Грецией у римлян произошла далеко не сразу. После того как Рим стал республикой в 509 году до н. э., он еще почти два с половиной столетия выяснял отношения с непосредственными соседями и только к 265 году до н. э. покорил всю территорию современной Италии, не раз проигрывая и отступая перед своими противниками, празднующими над ним веселые победы, которые post factum оказывались пирровыми. Это слово происходит от имени эпирского царя Пирра, победившего римлян в 279 году, но понесшего такие потери, что впоследствии римляне совладали с ним.

К этому моменту все Восточное Средиземноморье переживало колоссальное влияние греческой культуры, названное историками эпохой эллинизма за счет господства грекоязычных монархий, наследующих крупнейшие части империи Александра Македонского после его смерти в 323 году до н. э.: царство династии Селевкидов в Азии, царство династии Птолемеев в Египте, царство Антигонидов в Македонии и др. Основную часть Греции к этому времени занимал союз политически уставших и с трудом сопротивляющихся реальности полисов с говорящим для наследников Трои названием — Ахейский союз. Однако еще никто из этих стран не представлял для Рима реального интереса и опасности, в то время как в Западном Средиземноморье набирал силу самый страшный противник Рима за всю его историю — Карфаген. Надо заметить, что миф об основании Карфагена принцессой Дидоной из финикийского города Тир имел определенный смысл: Карфаген действительно был колонией Финикии почти на самой северной точке африканского побережья Средиземного моря, основанной в конце IX века до н. э. Финикийцы и их прямые потомки карфагеняне были практически во всем отличны от римлян: по своему языку и этническому происхождению они были семитами, занимающимися в основном морской торговлей и распространившими свои колонии почти по всему Западному Средиземноморью, где у них не было серьезных соперников. В Библии они упоминаются под самоназванием «хананеяне», а римляне их называли «пунийцами», поэтому три тяжелые войны, которые Риму пришлось вести с Карфагеном получили название Пунических войн. Изначальным поводом к этим войнам было нарушение римско-карфагенского договора 306 года до н. э. о разделе территорий, где Рим никогда не должен был занимать Сицилию, а Карфаген вторгаться в Италию, который Карфаген нарушил тем, что еще в недавней войне с эпирском царем Пирром, вторгнувшимся в Сицилию, ввел свой флот в гавань итальянского города Тарента. Могущество карфагенян было слишком сопоставимо с римским, а их культура слишком противна римлянам, чтобы позволять такие эксцессы.

Римляне понимали, что их экспансия в Средиземноморье не ограничится Италией и хотя бы соседние острова Корсика, Сардиния и Сицилия будут принадлежать либо им, либо кому-то другому и тогда они станут идеальным плацдармом для нападения на Италию. В стратегические задачи Карфагена входило вывести всю основную войну на море, где наследники Финикии всегда были чрезвычайно сильны, в то время как Риму было несравнимо удобнее бороться с ним на суше, что в итоге и происходило, но с существенными потерями для римлян. Апофеозом пунической экспансии стал знаменитый поход карфагенского полководца Ганнибала (247–183 до н. э.) на Рим обходным путем, «с тыла» — через Испанию, Галлию, Альпийские горы и почти всю Италию, победоносная битва при Каннах в 216 году до н. э. и, наконец, приближение к воротам самого Рима в 212 году. Особую остроту этому нашествию придавало то, что часть карфагенских воинов прибыла на слонах — животных, которых римляне видели впервые. Здесь они могли себя почувствовать в положении армии другого европейца — Александра Македонского, против которой индусы в свое время выставили точно тех же животных. Только если Александр привели свою армию в те земли, где живут слоны, то теперь сами слоны подошли к сердцу Римской республики. В римском мифе конфронтация с Карфагеном во многом объяснялась теми вечными проклятиями, которые Дидона послала Энею при своем расставании, и вот эти проклятия сбывались. Только тотальная мобилизация военноспособного населения и искусство римского полководца Публия Корнелия Сципиона (235–183 до н. э.) смогли разрушить замыслы Ганнибала. Римляне перевели войну на земли Карфагена, где в битве при Заме Рим одержал сокрушительную победу в 202 году до н. э. В результате Второй Пунической войны (218–202 гг. до н. э.) Карфаген потерпел сокрушительное поражение, свернулся в положение небольшого африканского государства и отныне имел право вести военные действия только с разрешения римского Сената.