Читать онлайн «Путешествие в некоторые отдаленные страны мысли и чувства Джонатана Свифта, сначала исследователя, а потом воина в нескольких сражениях». Страница 13

Наутро после подписания договора Темпл проснулся знаменитостью в европейском масштабе. И будь он человеком другого склада, мог бы гордиться тем, что проведенный им в жизнь «тройственный союз» был сокрушительным ударом по реакции внутри Англии, попыткой возвращения к решительной внешней политике Кромвеля, укреплением позиции парламента против реставрационных стремлений Карла, поддерживавшихся французским золотом. Так оценивался «темпловский» договор и в Англии и на континенте; знаменитый мемуарист эпохи Сэмюэл Пепис пишет о нем в своем дневнике: «Единственное хорошее общественное дело, сделанное со времени, как король вернулся в Англию».

А что думал сэр Уильям? Проводя этот договор, был ли он политическим деятелем, осуществляющим некую политическую концепцию принципиального характера, человеком, взволнованным судьбами страны, или же просто профессионалом дипломатом, которому повезло? Связывал ли он свой успех с общей линией своей политики, с убеждениями своими? Да были ли у него эти убеждения? И если были, то хотел ли он за них бороться?

Эту серию вопросов – они задавались современниками Темпла – можно было бы увеличить. Но зачем? Ответ на них заранее дан всем обликом сэра Уильяма, качеством его жизни. Неудивительно поэтому, что, когда через три года Карл II, в отчаянной борьбе за свои прерогативы, в виде последней ставки игрока нарушил союзный договор и в союзе с тем же купившим его Людовиком объявил войну Голландии, сэр Уильям тихо и мирно умыл руки и, подав в отставку, удалился в поместье, купленное им вблизи Лондона в округе Шиин. Но уже за год до этого, предвидя ход событий, он, как эпически повествует Маколей, «расширил небольшой сад, купленный им в Шиине, и употребил некоторую сумму на украшение своего тамошнего дома». Сэр Уильям очень настойчиво не хотел огорчаться.

И шла спокойно безмятежная жизнь. Великий дипломат сажал дыни, занимался садоводством и писал изящные трактаты на литературные и политические темы.

Годы мчались. Политические страсти в стране бурлили и взрывались. Правящая Англия была как котел кипящей грязной воды. Грязно-мыльные пузыри в обличье политических программ возникали и лопались ежедневно. Грязная пена переливалась через котел. Обман – клевета – политический разврат – подкуп – предательство – измена: из этих жирных штрихов складывалась картина дней. Карл II, ничтожный развратник, наделенный, впрочем, недюжинными способностями биржевого спекулянта, подавал доблестный пример. Еще в 1671 году заключил он договор со своим французским коллегой Людовиком XIV, в который входили тайные пункты о принятии Карлом католичества и о поддержке им французской политики на континенте; Людовик же обещал ему большую денежную субсидию, дававшую возможность править без парламента, и военную помощь в случае гражданской войны. Государственная измена короля была налицо, и слухи о ней просочились в самые широкие слои народа.

В этой обстановке грязного хаоса, в этой атмосфере тоски по элементарной человеческой честности был, казалось, лишь один порядочный человек в стране, считавшийся еще к тому же великим политиком. Имя сэра Уильяма Темпла, отшельника из Шиина, ничем не скомпрометированного, белые одежды которого не покрыты ни одним пятнышком, повторялось все чаще. И обе основные политические группировки эпохи: «сельская партия» – новые лендлорды, получившие земли в результате кромвелевской революции и боявшиеся реставрационных стремлений Карла (из этой группировки возникла одна часть партии вигов), и роялистски настроенные круги (впоследствии партия тори) – были не прочь обеспечить себя этим «политическим капиталом». Получал сэр Уильям и многозначительные предложения от короля – приблизиться к жирному казенному пирогу, заняв пост статс-секретаря. Но в ответ на все предложения сэр Уильям демонстрировал, по английской поговорке, «глухое ухо» – нет, он останется у своих дынь.

И лишь после третьего предложения Карла – в 1679 году – он покинул на два года свой Шиин, решив, что время его пришло.

Даже сочувствующие сэру Уильяму биографы не склонны думать, что беспримерное для той эпохи равнодушие его к власти было естественным поведением философа, человека с независимым критическим умом, через очки презрения наблюдающего свою среду. Нет, это было гораздо проще. Сэр Уильям был человеком и самодовольным, и самовлюбленным, и тщеславным, отнюдь не гнушающимся карьеры и фортуны. Но был он и очень осторожным человеком, и каждый шаг, сопряженный с риском, казался ему просто неумным шагом. Но рискованным ведь был каждый политический шаг… И все же он не устоял и рискнул.

В 1679 году был распущен парламент, иронически называвшийся «парламент на пенсии»: звенели в карманах членов этого парламента деньги и английские, и французские, и голландские, и испанские. Но деньги деньгами, а все же и это почтенное сборище «сельских джентльменов», лондонских юристов и богатых купцов из Сити ясно показало, что оно не намерено помогать королю увеличивать свою власть за счет парламентской власти.

В этот момент на сцену выступил Темпл с весьма хитроумной политической комбинацией.

Стремление перехитрить историю! Как оно характерно для «больших политиков»; люди покрупней Темпла самоотверженно предавались этой иллюзии. Оказался жертвой и он, проявив вместе с тем недюжинные способности дипломата, то есть улаживателя конфликтов.

Сэр Уильям прекрасно видел, что основной политический конфликт – это конфликт между королем, парламентом и министрами, трехсторонний конфликт, систематически разворачивавшийся с момента реставрации. Чересполосица функций трех этих органов власти выявлялась в сложнейших интригах, необузданной склоке, утонченном вероломстве. Конечно, за всем этим скрывалось исторически обоснованное столкновение двух основных противоборствующих сил: намечавшегося союза новых лендлордов с денежным мешком Сити, с одной стороны, и старой феодальной аристократии, опиравшейся то на короля, то демагогически искавшей поддержки широких слоев среднего сословия, – с другой. Столкновение это нашло свою законную развязку немного лет спустя – в «славной революции» 1688 года: стараться предотвратить, задержать эту развязку и значило стремиться перехитрить историю…

Сэр Уильям ловко рассудил: три центра власти живут в постоянной склоке – а что, если создать четвертый? Чтоб он был опорой для парламента от деспотичных тенденций короля и министров и одновременно защитой короля и нации от деспотической власти парламента? Нечто подобное было при Елизавете – в лице Королевского совета, почему не попытаться воскресить этот орган? И он сформулировал проект нового государственного органа, который «имеет целью ограничить королевскую власть и взять часть этой власти на себя, выполнять некоторые функции парламента, а также фракции кабинета министров», быть «уздой» и для короля и парламента, а кроме того, «казаться народу достаточным обеспечением против плохого правления» (Маколей).