Читать онлайн «Чичерин». Страница 15

«Гвоздевская эпопея» привела к тому, что Чичерин решительно повернулся спиной к меньшевикам и сделал твердый сознательный шаг в сторону большевизма.

С этого момента ему нельзя отказать в последовательности. В 1916 году он активно участвует в борьбе против призыва русских политэмигрантов в английскую армию. Царское правительство, выдвинув идею распространения призыва в армию на русских эмигрантов, надеялось прибрать к рукам своих политических противников из числа эмигрантов. Когда этот план сорвался, был выдвинут другой: русские граждане должны быть призваны в армии тех союзных России держав, на территории которых они проживают. Чичерин возглавил кампанию протеста, организовывал митинги, инспирировал запросы в английском парламенте, писал обличительные статьи. Затея царского правительства была сорвана.

Деятельность Чичерина распространялась и на область английского рабочего движения. Его статьи появлялись не только в русской эмигрантской печати, но и в английских газетах.

Оборончество меньшевиков, их оппортунизм приобретали омерзительные черты. Георгий Васильевич решительно выступает против оппортунизма.

В парижской газете «Наше Слове» появляются его статьи под псевдонимом Орнатский. В них Чичерин остро и беспощадно критикует социал-шовинистов во главе с Гайндманом. Он указывает на опасность перехода английских властей к открытым репрессиям и подчеркивает основную мысль — происходит процесс сближения русской политической реакции с реакцией английской. Его предупреждения имеют реальные основания: в декабре 1915 года полиция производит налет на помещение Союза русских моряков. Одновременно полиция проводит обыск у Чичерина. Правда, его оставляют пока в покое, но обыск — первое серьезное предупреждение.

В мае 1916 года Чичерин публикует статьи, разоблачающие действия английских реакционных кругов. Статьи отражают близкие большевикам взгляды. Выступления Георгия Васильевича заметил Ленин.

«В примиренческом парижском «Нашем Слове», — писал Ленин, — т. Орнатский, снискавший себе большую заслугу интернационалистской работой в Англии, высказался за немедленный раскол там. Нечего и говорить, что мы вполне согласны с Орнатским в его полемике с занявшим каутскианскую позицию Ф. Ротштейном, сотрудником «Коммуниста»[7].

Сближение с большевиками было плодотворным. Чичерин обрел новые творческие импульсы, в нем укреплялся революционный дух. События на родине ускоряли этот процесс. В марте 1917 года пришло сообщение о буржуазно-демократической революции и отречении царя от престола. Это была ни с чем не сравнимая радостная новость. Революция открывала путь к активной борьбе не где-то в эмиграции, а в России. Пора было собираться домой.

В России конституируется «новый» политический строй. В Лондоне это проявляется в том, что над зданием посольства Российской империи на Чешем-Плейс вывешивается старый трехцветный флаг, но без царского герба. А люди те же, все тот же царский чиновник Набоков заправляет делами посольства.

Временное правительство готовится и к другим «реформам». По его распоряжению комиссия в составе Русанова, Эрлиха и им подобных колесит по Европе в поисках образца «чистой демократии». Западноевропейский опыт комиссия собиралась навязать матушке России. С какой иронией взирал Чичерин на затеи этих людей! Он-то прекрасно знал цену буржуазных демократий, досконально изученных им за время эмиграции.

В мае 1917 года, прощаясь с Майским, уезжавшим в Россию, Георгий Васильевич с большой убежденностью говорил:

— В эпоху революции надо быть горячим или холодным, нельзя быть теплым… Я все больше прихожу к убеждению, что меньшевики — это жирондисты русской революции, и их ждет судьба жирондистов… Мне с ними не по пути, хотя в прошлом я был связан с меньшевиками. Но война меня многому научила, и сейчас все мои симпатии на стороне русских якобинцев…

Чичерин умолк, но потом, уточняя, решительно закончил:

— …то есть большевиков.

Главное, чем пришлось ему заниматься в 1917 году, — это отправка политических эмигрантов на родину. Борьба против попыток русского правительства добиться принудительной высылки русских эмигрантов из Англии, пожалуй, была одной из наиболее славных страниц его дореволюционной биографии. Лишенный каких-либо прав, он меряется силами с враждебной бюрократической машиной двух государств.

Будучи секретарем комитета делегатов русской социалистической группы в Лондоне, Георгий Васильевич еще в конце 1916 года выступал против намерения английских властей выслать из Англии в Россию четырех русских эмигрантов, арестованных на борту датского судна, следовавшего из Норвегии в Нью-Йорк. Речь шла о том, чтобы не создавался опасный прецедент для последующей массовой высылки русских эмигрантов. Чичерину удалось, используя свой опыт и связи, добиться того, что лейбористы и радикалы выступили с протестом против попыток английского правительства осуществить эти намерения.

Борьба за защиту прав политических эмигрантов создала Чичерину большую популярность. И когда после февральской революции в Лондоне была образована Российская делегатская комиссия для содействия возвращению эмигрантов на родину, Чичерин вошел в нее как представитель социал-демократической группы в Англии.

Комиссия была невероятно разношерстной, она состояла из представителей всевозможных политических направлений. Возглавлял ее Кругляков, русский адвокат, присяжный поверенный Петроградского коммерческого суда, который раньше по заданию русского правительства поддерживал связи с английским военным министерством, координируя военные поставки в Россию.

Кругляков был далек от какого-либо понимания смысла социал-демократического движения. Он пытался примирить всех, кто ссорился, по его мнению, из-за пустяков. Но его буржуазную ограниченность и инстинктивную неприязнь к пролетарской партии с выгодой для себя использовали люди типа Гавронского — представителя эсеров и комиссара Временного правительства, или Набокова — поверенного в делах России в Англии. С ними Чичерину пришлось вести упорную борьбу.

Гавронский ответил коварным ударом, вышел из комиссии и клеветнически заявил, что она занимается тайной отправкой в Россию «преступных элементов».

Этого только и нужно было Временному правительству. Оно немедленно распорядилось прекратить выдачу виз политическим эмигрантам без согласия министерства иностранных дел и без заполнения опросных листов, которые тщательно просматривались военными властями.