Читать онлайн «Дмитрий Медведев. Человек, который остановил время». Страница 53

Вот какую историю рассказал один из участников переговоров: во время долгой и вязкой дискуссии об обмене телеметрическими данными Дмитрий Медведев предложил Бараку Обаме размен – Россия представляет США телеметрию по всем пускам своих ракет в обмен на такую же полную информацию об американской системе ПРО. «Но Обама не согласился. Тогда и мы в ответ решили отдавать им не всю телеметрию. Хотя вариант был интересный. Ведь если доверять, то доверять»{242}.

Лидеры двух стран, пожалуй, еще никогда не общались друг с другом так часто и настолько плотно, как во время подготовки договора СНВ. Они созванивались, улучали полчаса или час во время всевозможных международных форумов, чтобы уединиться и поговорить о ядерном оружии. В последний раз это произошло в Копенгагене на декабрьской конференции, посвященной климату, проходившей в огромном «Белла-центре». Во время саммита Медведев и Обама скрылись от посторонних глаз в пустынных коридорах и около часа совещались среди бутиков и манекенов{243}.

8 апреля 2010 г. президенты России и США Дмитрий Медведев и Барак Обама подписали в Праге Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3). Президенты выглядели довольными проделанной ими работой. На итоговой пресс-конференции они говорили, что договор СНВ помог реальному сближению двух стран.

– Сегодняшняя церемония в Праге подтвердила, что старые враги могут устанавливать новые взаимоотношения, – сказал Барак Обама, обернувшись к Дмитрию Медведеву.

Тот с радостью принял этот пас:

– Договор помог нам выйти на новую дорогу. Между нами возникло то, что называют личной химией.

Эта фраза российского президента звучала, пожалуй, не хуже, чем сказанная когда-то Джорджем Бушем-младшим о том, как он заглянул в глаза Владимиру Путину. Впрочем, оба президента довольно быстро от сантиментов перешли к делу. Вернее, к делам, которыми они собирались заняться уже в ближайшее время{244}.

Вслед за подписанием договора требовалась еще его ратификация Думой и сенатом. И никто не ожидал, что этот процесс будет простым. При подписании договора Дмитрий Медведев отметил: «Синхронная… дискуссия по этому поводу и последующее утверждение нашими парламентами – вот что нам нужно. За Россией в этом смысле задержки не будет»{245}. В администрации президента РФ не сомневались, что Госдума и Совет Федерации ратифицируют документ, к которому приложил руку лично Дмитрий Медведев{246}.

В американском сенате для ратификации договора демократам требовалось квалифицированное большинство – 2/3 из 100 сенаторов, или 67 голосов. Однако демократы контролировали там только 57 мест. Плюс им симпатизировали два независимых сенатора Берни Сандерс и Джозеф Либерман. Таким образом, для успешного прохождения документа через сенат Белому дому не хватало 8 голосов, которые можно было получить только в оппонирующем Бараку Обаме республиканском лагере (в сенате на тот момент заседал 41 республиканец){247}.

Администрация Барака Обамы внесла договор на рассмотрение в сенат 13 мая, а Дмитрий Медведев на заседание в Госдуму – 28 мая.

Вскоре против договора выступили американские сенаторы-республиканцы, и 6 июля глава комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев заявил: «Мы не будем спешить с ратификацией договора до тех пор, пока не будем лучше представлять себе, каковы перспективы того, что наши американские коллеги сделают то же самое»{248}.

Сенатский комитет по международным делам планировал передать договор на рассмотрение всей палаты 3 августа, но сделал это только 16 сентября. В свою очередь, 3 ноября комитет Госдумы по международным делам отменил принятую им 8 июля рекомендацию ратифицировать договор и решил вновь рассмотреть документ. Причиной стала «глубокая озабоченность» заявлением сенатского комитета к ратификационной резолюции, имеющим уточнения к договору{249}.

А в ноябре Демократическая партия потерпела сокрушительное поражение на парламентских выборах и утратила большинство в конгрессе. Это стало мощным ударом по перезагрузке, и прежде всего по главному ее детищу – новому Договору по СНВ. Так что на ноябрьском саммите АТЭС Барак Обама и Дмитрий Медведев специально обсуждали перспективы ратификации договора в сенате{250}.

В своем послании Федеральному собранию 30 ноября 2010 г. Дмитрий Медведев, по сути, пригрозил новым витком гонки вооружений в случае отказа США от ратификации СНВ-3. Отметив, что Россия готова совместно с заинтересованными государствами работать над укреплением механизмов противодействия ракетному распространению и строить архитектуру ПРО, «сопрягающую потенциалы РФ и НАТО», Дмитрий Медведев описал всего два возможных с точки зрения Москвы варианта развития событий: «Или мы достигнем согласия по ПРО и создадим полноценный совместный механизм сотрудничества, или же начнется новый виток гонки вооружений, и нам придется принимать решение о размещении новых ударных средств. Совершенно очевидно, что этот сценарий был бы очень тяжелым»{251}.

В тот же день, когда президент Медведев выступал перед Федеральным собранием, в Белом доме состоялась встреча президента Обамы с лидерами конгресса, в том числе и от Республиканской партии, противящейся ратификации договора. После встречи Барак Обама заявил: «Я напомнил присутствующим, что договор остается подвешенным уже почти 7 месяцев, что прошло 18 слушаний, что он пользуется широкой двухпартийной поддержкой, что его поддержали бывшие госсекретари и министры обороны». Он также подчеркнул, что соглашение с РФ «абсолютно необходимо для национальной безопасности» США{252}.

22 декабря сенат США 71 голосом «за» и 26 голосами «против» одобрил новый договор СНВ. Последней атакой республиканцев было требование сенатора Джима Деминта зачитать вслух полный текст договора, что могло бы занять 15 часов. После переговоров он от своего требования отказался{253}.

Усилия Барака Обамы по проталкиванию договора через сенат Дмитрий Медведев отметил в ходе прямого эфира «Итоги года с президентом России»: «Барак Обама – действительно молодец. Он сумел в непростых условиях продавить ратификацию важнейшего документа по СНВ. На мой взгляд, на этом будет основываться наша безопасность на ближайшие годы. Он уехал отдыхать на Рождество. Как мне представляется, уехал с чувством выполненного долга. Я ему так и сказал: „Барак, отдыхай!“»{254}