Читать онлайн ««Все объекты разбомбили мы дотла!» Летчик-бомбардировщик вспоминает». Страница 84

У Бобрик приготовилось для атаки до 150 фашистских танков, и по ним мы начинаем прицеливаться. Но внезапно появиться над целью не удалось. Залпы зенитной артиллерии встретили нас над линией фронта, и разрывы снарядов спереди приближались к боевому порядку ведущей эскадрильи. Маневрировать нельзя. Выдерживаю боевой курс, хотя снаряды рвутся вокруг самолета, а черный дым проникает в кабину и першит горло.

— Самолет Воеводина перевернулся на спину, — сообщает Черкасов.

В следующее мгновение бомбардировщик Воеводина, опустив нос, стремительно летит к земле.

— Сзади сверху шесть «мессеров» атакуют замыкающую эскадрилью! — кричит стрелок-радист.

— Бомбы сброшены, фотоконтроль, — подчеркнуто спокойно сообщает Желонкин.

Истребители противника, прорвавшись через огонь замыкающей эскадрильи, атакуют нашу ведущую группу сзади, одновременно справа и слева, пытаясь нарушить боевой порядок, отбить от него самолеты, а затем уничтожить одиночные бомбардировщики, лишенные огневой поддержки. На фюзеляжах истребителей нарисованы карточные тузы, головы тигров и львов. Эти картинки свидетельствовали об особенностях фашистских летчиков, управлявших самолетами. За ними скрывалась бесшабашная смелость или трусость.

Подаю команду «Сомкнуться!».

— Горят пять танков, курс сто, — сообщает штурман.

— Кондрашин вышел из строя и отстает, — докладывает командир эскадрильи Никонов.

По радио приказываю Сорокину прикрыть подбитый отстающий самолет.

— Прикрою сам, не беспокойтесь, — отвечает Сорокин.

Через некоторое время Сорокин радостно сообщает:

— Притузил одного туза!

На развороте вижу, как от отставшего самолета Кондрашина потянулся шнур темноватого дыма. Затем дым потемнел и появились языки пламени. Нас сопровождают только шесть истребителей.

Из рассказов штурмана П. И. Тимонина и стрелка-радиста B. C. Смирнова из экипажа Кондрашина, возвратившихся на другой день, узнали, что над целью зенитным огнем были разбиты рули высоты и рули поворота. Плохо управляемый самолет атаковали два «мессера». Бомбардировщик загорелся. Были тяжело ранены летчик и воздушный стрелок Калинин М. И. Отражая атаки истребителей, стрелки сбили один «мессер», а другой истребитель сбил капитан Сорокин. Раненые штурман Тимонин и стрелок-радист Смирнов спаслись из горящего самолета на парашютах, а смертельно раненный летчик Кондрашин, истекая кровью, посадил пылающий самолет на своей территории и сгорел в самолете вместе с тяжелораненым стрелком Калининым[157].

Слушая рассказ о гибели товарищей, Афонин только пожимал плечами, потому что знал, что, когда у экипажа впереди бой, люди уже не боятся. Страшит только неизвестность.

Уместно будет сказать несколько слов о младшем лейтенанте Петре Ильиче Тимонине как о смелом и инициативном штурмане звена. Он родился в 1922 году. В 1939 году пришел в авиацию, окончив штурманское училище, в 1942-м его приняли в кандидаты партии. Войну он начал 25 июля штурманом экипажа 6-го бомбардировочного полка. При выполнении боевых заданий в нашем полку бомбардировщик, на котором летал Тимонин, был дважды сбит. Тимонин обгорел, получил травму черепа и разрыв коленных суставов, но до конца войны продолжал наносить бомбовые удары по врагу. За мужество и отвагу он был награжден орденами Красного Знамени и Отечественной войны II степени. Среднего роста, с крупной головой на могучей шее, жизнерадостный и энергичный, Тимонин был способен на всякую тактическую хитрость. В его действиях как штурмана отмечались быстрота, точность, четкая исполнительность и здоровая инициатива. С летчиками он быстро сходился и крепко дружил. Более ста семнадцати раз он бомбил войска и вражеские объекты и всякий раз блестяще выполнял боевые задания. После войны он посвятил себя штурманской работе в гражданской авиации, где успешно трудился дежурным штурманом аэропорта Краснодара.

Во втором вылете в этот день полк нанес удар по танкам противника северо-западнее Ольховатки, уничтожив четыре танка и несколько автомашин. При подходе к цели зенитным огнем был поврежден мотор на бомбардировщике летчика Кособокова С. А. Отставший экипаж нанес удар по зенитной батарее противника. Когда самолет уходил от цели, его атаковали два истребителя Ме-109. В тяжелом воздушном бою стрелок-радист Белошенко и воздушный стрелок М. Н. Барашкин метким огнем сбили оба атаковавших их истребителя, которые упали в шести километрах севернее. Летчик сумел благополучно посадить бомбардировщик, с остановившимся левым мотором и пробитыми бензобаками, в 15 километрах восточнее Малоархангельска.

В этом воздушном бою мужественным бойцом показал себя воздушный стрелок старший сержант Максим Николаевич Барашкин. Он был среднего роста, с плотной фигурой. Его крупные внимательные глаза выражали волю, смелость и энергию. Комсомолец, он в совершенстве владел оружием и надежно отражал атаки истребителей противника сзади снизу. В эскадрилье он заслуженно пользовался авторитетом снайпера воздушной стрельбы. Совершив сто двадцать семь боевых вылетов, он в труднейших боях выходил победителем и сбил три истребителя противника. Когда в одном из воздушных боев был тяжело ранен стрелок-радист, Барашкин искусно маневрировал огнем, успевая отражать атаки истребителей противника как с верхней турели, так и с люкового пулемета. За мужество и отвагу в боевых действиях Барашкин награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». После войны Барашкин посвятил себя работе в одном из опытно-конструкторских бюро, где пользуется заслуженным авторитетом.

После посадки самолетов полка из дивизии поступило распоряжение находиться в готовности к немедленному вылету. Поэтому весь летный состав собрался у командного пункта. Все были голодны, и разговор шел вяло.

— Наступление немцев мы ждали и к его отражению хорошо готовились, но многого сделать не удалось, — со вздохом сказал Рябов.

— Обидно, что на наших самолетах нет кассет для применения противотанковых бомб. Штурмовики такие бомбы получили и применяют, а нам не дали, — поддержал его Желонкин.

— Что там бомбы, у меня штурман и стрелки с утра ничего не ели, — сердито заметил Черепнов.

— Смотри, как Черепнов заботится о своем экипаже! — сказал Желонкин.

— Ерунда! Это он просто использует возможность устроить скандал и пошуметь, — добродушно сказал Рябов.

Затем разговор перешел на самое главное: на резко возросшее противодействие противника нашим ударам. Даже бывалые летчики никогда еще не встречали такого сильного противодействия зенитной артиллерии, как на орловском направлении. Зенитки и истребители противника были сильны и встречали нас над полем сражения меткими залпами и молниеносными атаками. Только благодаря заранее отработанному противозенитному маневру и организованному огню стрелков в этих условиях мы смогли сравнительно длительное время наносить сильные бомбардировочные удары по рвущимся к Курску войскам противника и избежать больших потерь.