Читать онлайн «Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала». Страница 47

По вышеописанному предположению, как армия от реки Сальчи отступила вправо в соединение с своими корпусами, то татары тотчас поспешили обратиться через ту реку против наших провиантских обозов в чаянии воспользоваться истреблением оных; но предводитель помянутого деташемента, на заслону оных посланного, князь Волконский, весьма храбрый отпор сделал семи тысячам татар, на его нападавшим, которые, между им и транспортом став, стремились его атаковать.

Он, невзирая на превосходные неприятельские силы, сквозь всю сию толпу мужественно с кавалерией и пехотой огнестрельным и белым оружием пробился и оградил своей защитой не только идущий провиант, но тогда же супротивным ударом рассыпал нападавших татар с уроном их многим, а свой только имея в раненых семи карабинерах да восьми егерях. Отражение сие однако же не обуздало татар, которые еще большими толпами от Сальпусского озера пустились в левую нашу сторону через реку Сальчу, напрягаясь всяческим образом отрезать наше пропитание.

Упреждая в том склонение неприятеля, я того ж числа, то есть 17-го, командировал от армии генерал-майоров и кавалеров Глебова с пятью полками тяжелой кавалерии, графа Подгоричани с гусарскими Венгерским, Ахтырским и Острогожским полками, Потемкина с четырьмя батальонами гренадер, да бригадира Гудовича с пикетами в числе двух тысяч человек, чтобы под защитой сего корпуса пройтить всему провиантскому транспорту к армии, которого я полагал дождаться в сем лагере, не имев больше уже с собою пропитания в сухарях, как со всею нуждой по 21-е число июля.

Все сии команды, по рачению вышеупомянутых предводителей оными, заблаговременно успели соединиться с собою и опровергнуть стремление татарских орд. А между тем 18-го и 19-го числа турки под прикрытием своих наглых наездников рекогносцировали наш лагерь, подъезжая сколько можно поближе, потеряв в оба сии дни пятнадцать отлично храбрых своих всадников, которых наши казаки в шармицелях сразили.

Напоследок к вечеру 20-го числа увидели мы великочисленные движения из неприятельского лагеря к своей стороне и обозрели вскоре, что неприятель стал разбивать свой лагерь и расположился по левую сторону устья реки Кагула, не далее семи верст от нашего положения. Я проникнул, что приближение сие чинил неприятель, желая нас атаковать спереди, тогда как хан крымский, не меньший в силах, хочет обложить весь мой тыл с равным устремлением; а пленные подтвердили, что с тем визирь и хан приготовились уже к завтраш– нему дню.

Хотя для прикрытия провиантских обозов столь знатная часть пехоты и кавалерии, как выше я изобразил, была отделена, чем и оскудевалась в числе армия, ибо за всеми раскомандированиями под ружьем людей могло быть и находилось не более семнадцати тысяч, но, узнав не раз в сие лето, что может мужество войск, коими счастье имею командовать, решился я расторгнуть приготовленные на нас сети упредительной со своей стороны атакой неприятельской великочисленной армии.

Вследствие того ночью против 21 июля учредил я к атаке неприятеля весть свои войска следующим порядком: каждой дивизии составить свое каре, имея из передней и задней линии особливую колонну, а артиллерию в середине оных. Корпусу генерал-квартирмейстера и кавалера Боура делать авангард правого крыла, а корпусу генерал-поручика и кавалера князя Репнина – авангард же левого крыла.

Полкам кавалерийским его высочества наследника и Нижегородскому быть между каре князя Репнина и 3-й дивизии, прочим команды генерал-поручика и кавалера графа Салтыкова – между 1-й и 3-й дивизиями, шести эскадронам карабинерным под предводительством генерал-майора князя Долгорукова и Ахтырскому гусарскому полку – между 1-й и 2-й дивизиями, Сербскому же гусарскому между 2-й дивизией и корпусом генерал-квартирмейстера Боура маршировать.

Корпусу генерал-квартирмейстера Боура идти по высотам, ведущим к неприятельскому левому флангу, и атаковать оный, а за оным идти до дороги Траяновой 2-й дивизии генерал-поручика и кавалера Племянникова, принять оттуда влево и атаковать параллельно с оным также неприятельский левый фланг. 1-й и 3-й дивизиям и корпусу князя Репнина маршировать по трем гребням, ведущим на неприятельский левый же фланг и центр, предположенные за предмет нашей атаки.

Сим образом в час пополуночи выступили все войска из своего лагеря, отправив свои обозы в построенный позади оного вагенбург, и продолжали поход к неприятельскому лагерю, в котором, по ложной тревоге, минут несколько слышен был сильный оружейный огонь и канонада и несколько лошадей в сбруе к нам прибегали. Все пять частей построились в порядок к бою и в оном на рассвете приблизились мы к Траяновой дороге.

Коль только оную перешли, то неприятель, обозревши на себя наше наступление, оказал нам все свои силы на высотах, окружавших его лагерь, и встретил многочисленной конницей, которой мы конца не видели. Я началом своей канонады, а наипаче скорострельным огнем из главной батареи, которой распоряжался артиллерии генерал-майор Мелиссино, скоро привел в замешательство неприятеля в его лагере и тех при том, которые в лице у нас были, но в то же самое время воспользовался неприятель глубокою лощиной, которая между гребнем, где 1-я дивизия проходила, и другим, где вел свое каре генерал-поручик и кавалер граф Брюс, была, и пробежал по оной даже в тыл нам, снося по себе наижесточайшие выстрелы пушечные и оружейные, коими его старались сдержать обе дивизии.

Сквозь густоту дыма, от стрельбы, происходившей во всех фасах сего каре, равно и неприятельской по нам, я, приметя, что неприятель, как в той лощине, так и за Трояновой дорогой задерживаясь, довольно мог вредить наш фронт, немедленно приказал маршировать вперед и из каре отделить резервы пехоты и охотников с пушками и наступно вести их на неприятеля, где он кучами держался, сказав между тем и всему каре принимать влево, чтобы конницу турецкую, забежавшую по той лощине, отрезать.

Сей маневр настолько устрашил неприятеля, что оный, под конец боясь быть отрезан от своего лагеря, обратился во всю лошадиную прыть с криком к оному, провождаем будучи от нас наижесточайшей пушечной стрельбой, которая порывала в густых толпах великим числом всадников, отчего вострепетала и вся прочая турецкая конница, нападавшая со всех сторон на каре Племянникова, графа Брюса, князя Репнина и Боура, и пустилась назад примером отраженной от каре генерал-аншефа Олица.

Так, сломив первое стремление на себя неприятельское, быв в огне непрерывном с пятого часа утра по восьмой, очистили мы себе путь и удвоили свои шаги к неприятельскому лагерю, в котором еще видели, что пехота и конница смелость имеет нас к себе дожидаться. Не прежде, как в меру против нашего движения, открыл неприятель большие свои батареи, действия которых напряжены были наипаче на то каре, где я находился, и по правую сторону идущее генерал-поручика Племянникова.