Читать онлайн «Я был адъютантом генерала Андерса». Страница 66

После согласования всех вопросов с англичанами, примерно 10 апреля 1942 года, мы вылетели на английском гидросамолете в дальнейший путь. С нами летел английский верховный комиссар в Палестине. Путешествие было весьма разнообразным. Андерса англичане принимали с почестями и очень сердечно.

В Хартуме нас приветствовал английский губернатор. Он пригласил нас в свой дворец, где мы переночевали. Здесь мы задержались на один день. В это же время у губернатора находились и другие гости, брат греческого короля и сын премьера Черчилля Рандольф, ставший позднее английским офицером связи при Тито.

Дальнейший полет проходил в направлении озера Виктория, а затем над Бельгийским Конго через Стенливилль и Леопольдвилль. Он был интересен посадкой на реке Конго в сердце огромных непроходимых джунглей. Потом через Золотой Берег прилетели в Лагос в Нигерии, на западном побережье Африки. Здесь пробыли неделю. Командующий английскими войсками в Западной Африке отдал в наше распоряжение свою виллу.

Во время остановки происходили приемы, устраиваемые англичанами по случаю пребывания Андерса. Генерал был этим более чем покорен, он восторгался англичанами, их вежливостью и предупредительностью.

После недельного пребывания в Лагосе мы тронулись в дальнейший путь тем же самолетом, которым возвращался из Индии после своей неудачной миссии министр Криппс. Андерс знал его еще по Москве, а сейчас установил более тесный контакт. В беседе по поводу тяжелого положения в Индии был затронут вопрос об использовании польских частей на Среднем Востоке, что облегчало положение английских войск и давало им определенную свободу действий. Криппс это хорошо понял. Его также целиком устраивала эта точка зрения, и Андерс для своих планов приобретал еще одного сторонника, и не просто какого-нибудь, а министра Криппса, входившего в состав военного кабинета премьера Черчилля.

Трасса нашего полета проходила через Лиссабон. Мы летели в это время на огромном, в несколько этажей, гидросамолете (клипере), который мог поднять семьдесят два человека.

После одиннадцати часов полета мы приводнились где-то в океане, чтобы взять горючее с танкера, и еще после десяти часов полета добрались до Лиссабона. Вместе с нами из Нигерии летел генерал Копаньский, бывший тогда командиром Карпатской бригады, расположенной в районе Каир — Александрия.

В Лиссабоне мы пробыли один день, пользуясь случаем, ознакомились с городом. Польское посольство встретило нас очень сердечно. Как раз в это время в Лиссабоне оказалась курьер из Польши госпожа Маковская, направлявшаяся в Лондон. Андерс имел с ней разговор. Она должна была вылететь через несколько дней после нас.

Из Лиссабона мы вылетели в десять часов вечера уже непосредственно в Англию. Утром приземлились в Ирландии, в Бристоле, а затем оттуда полетели самолетом министра Криппса прямо в Лондон. 20 апреля 1942 года после трехнедельного путешествия мы прибыли на место.

От имени президента Рачкевича Андерса приветствовал начальник его кабинета и адъютант генерал Рагульский. От имени верховного главнокомандующего — начальник кабинета подполковник Борковский. Кроме того, на аэродром прибыло несколько знакомых, знавших о приезде генерала.

С аэродрома мы направились в замечательную гостиницу столицы Англии «Дорчестер», где в наше распоряжение предоставили два номера.

В Лондоне мы гостили около трех недель. В течение этого времени в атмосфере огромного напряжения велась закулисная игра между Сикорским и Андерсом. Собственно, никто на знал, в чем существо дела. Сикорский приветствовал Андерса весьма холодным вопросом, зачем он, собственно, прибыл. Чтобы преуменьшить значение приезда Андерса, он вызвал также и генерала Копаньского, вроде как бы на совещание командующих.

Главный вопрос о выводе польских войск из СССР официально не затрагивался, так как Сикорский об этом даже слышать не хотел. Ничего не говорилось и по поводу вооружения и продовольственного снабжения армии, это были щекотливые вопросы и хлопотливые дела, которые, прямо говоря, не находились в компетенции польской стороны. Стыдливо умалчивая о них, переходили к очередным вопросам порядка дня. Вопрос же инспектората, против которого выступал Андерс, прошел необыкновенно гладко. Других государственных и даже сугубо военных вопросов также не обсуждали, например, вопроса о заболеваниях и эпидемиях, а также об оказании медицинской помощи.

Складывалось впечатление, что Сикорский и Андерс играют в жмурки. Тем не менее, а может быть именно поэтому, было много шума. В любую минуту ожидали, что вот-вот вспыхнет крупный скандал. С внешней стороны видимость хороших отношений была сохранена. Состоялось немало приемов, банкетов, званых обедов и т. п. Затем мы знакомились с военными лагерями в Шотландии, где во время инспекции проводились показательные учения, смотры и, конечно, опять совместные обеды.

Вообще стало почти обычным, что после каждого более или менее крупного столкновения между Андерсом и Сикорским устраивали большие банкеты или же званые обеды.

Сразу же после прибытия в Лондон и после первых недоразумений, когда в кулуарах «Рубенса» начали громко говорить о взаимной неприязни между генералами, Сикорский устроил в салонах гостиницы «Дорчестер» большой прием в честь прибывших гостей. В нем приняли участие президент Рачкевич со своим начальником кабинета, Сикорский со всеми членами правительства и военным штабом, председатель Рады Народовой Грабский с ее депутатами. Это должно было явиться манифестацией, свидетельствующей о самых дружественных отношениях между Сикорским и Андерсом. Это должно было быть выражением отношения правительства и верховного главнокомандующего к польским войскам в СССР и значению, которое придается этому факту.

Однако обстановка была очень напряженной, и о задачах крайне неотложных ничего не говорилось.

Андерс несколько раз был у президента Рачкевича, который разговаривал с ним в милой «домашней» атмосфере. Всем было известно, что Рачкевич противник Сикорского и июльского договора. Поэтому он с большим удовольствием слушал Андерса, но никакой определенной позиции не занимал. Андерс понял, что таким путем он ничего, кроме некоторой рекламы, не приобретет, хотя и она имела значение, так как вокруг него поднимал шум и это возвышало его в глазах некоторых лиц. Слышался шепот. «Президент совещается с Андерсом», а это подрывало авторитет Сикорского, так как его подчиненный вел какие-то переговоры с главой государства помимо него. В то же время это позволяло оппозиции поднимать голову. Одновременно Андерс начал при помощи подполковника Гулльса устанавливать все более тесную связь с англичанами. Много реальной пользы извлек Андерс из своей встречи с Черчиллем. Черчилль уже знал по докладам Кэйси и Окинлека, а также Криппса о намерении Андерса передать Польскую армию, созданную в СССР, в распоряжение англичан на Среднем Востоке. Его этот вопрос интересовал тем более, что немецкая армия в Северной Африке добивалась все больших успехов и уже непосредственно угрожала Египту. Поэтому в беседе с Андерсом Черчилль кроме расспросов о возможности ведения войны Советским Союзом интересовался также Польской армией в СССР: ее размерами и боеспособностью. Андерс подчеркнул, что необходимо все войска вывести из Советского Союза и сконцентрировать на Среднем Востоке, передав их в распоряжение английского командования. В принципе Черчилль одобрял эту мысль. Совершенно очевидно, что Сикорский продолжал находиться в неведении относительно происходивших переговоров. Андерс чувствовал себя все более уверенно, понимая, что его планы вывода армии становятся совершенно реальными.