Читать онлайн «Из воспоминаний». Страница 61

Неожиданно в июле 1978 года издательство сообщило о том, что оно расторгает контракт и не может издавать эту книгу. На мой запрос (по телефону) редактор издательства объяснил, что в случае издания им угрожают судом за клевету. Источник угрозы я не пытался выяснить у издателя, но в данном случае он мог исходить только от адвоката Солженицына.

Я позвонил в Цюрих д-ру Фрицу Хеебу Но он объяснил мне, что уже больше двух лет не является адвокатом Солженицына. Он был отстранен в 1976 году из-за споров по поводу налогов «Русского благотворительного фонда», созданного Солженицыным из гонораров, поступавших в этот фонд от продаж «Архипелага». Эти деньги предполагалось расходовать на помощь семьям политзаключенных в СССР. Судя по разговору, Хееб считал свое увольнение неоправданным и необоснованным. Он прилагал все усилия для избавления «фонда» от налогов, но и он не мог нарушать законов Швейцарии. По этим законам любой фонд мог регистрироваться как благотворительный лишь в том случае, если распорядителем банковских счетов фонда не является член семьи Солженицына. В данном случае распорядителем и директором фонда была жена Солженицына Наталья, и, таким образом, деньги «фонда» не были «отчуждены» от «семьи», и поэтому «фонд» не мог считаться независимым.

Однако Хееб не знал, кто именно в настоящий момент является адвокатом Солженицына. Хееб явно был сильно обижен распространением разных слухов о том, что он в делах Солженицына вел себя нечестно. Он повторил свою фразу, которая уже была произнесена в каком-то его интервью: «Solzhenitsyn is a great man, but not a good man» (Солженицын – великий человек, но не хороший человек).

У меня на руках, однако, оставался готовый перевод книги Лакшина «Солженицын, Твардовский и “Новый мир”» в форме макета книги. Это облегчало поиски издателя, но уже в США, – там законы другие, и по делам «о клевете» нужно судиться с автором, а не с издателем.

Вскоре, не без помощи профессора Гленни, мы нашли университетское издательство в США «The MIT Press» в штате Массачусетс, которое согласилось издать книгу. Это было издательство Массачусетского института технологии, частного университета, но с очень высокой репутацией, сравнимой с Гарвардом. В данном случае был выплачен и небольшой аванс в 500 долларов, разделенный между главным автором и соавторами. Книга Лакшина снова пошла в набор. Предполагалось, что она будет опубликована в конце 1979 года.

Неожиданно это американское издательство сообщило, что договор расторгнут и книга Лакшина издаваться не будет. Это решение было уже непонятно, так как в США у издательства никаких проблем с судом не могло быть. Если бы давление на запрет книги Лакшина исходило от адвоката Солженицына, то судиться он должен был бы с автором книги, а не с издательством. В книге Лакшина не было абсолютно никаких элементов, которые подходили под категорию «клеветы». В дело включился Майкл Гленни, который, как профессор литературы и переводчик, лучше знал издательский мир. 2 мая 1980 года он прислал мне письмо:

Новым редактором, который взялся за издание книги Лакшина, был Рене Оливери. В 1980 году я был в США и встретился с ним. Книга Лакшина была издана в конце 1980 года. [68] Но она продавалась только в США, но не в Англии. Книга «Бодался теленок с дубом» была издана в США под более коротким названием «The Oak and the Calf» на несколько месяцев раньше. Можно предполагать, что были приняты какие-то усилия для того, чтобы эти книги не появились одновременно, так как Лакшин слишком сильно подрывал репутацию книги Солженицына, которую издавало большое коммерческое издательство «Коллинз» (Collins). Одновременная публикация неизбежно сдваивала бы рецензии, и мнение Лакшина, безусловно, снизило бы ожидавшийся успех «Теленка» на английском. Однако «Теленок» и без книги Лакшина был принят рецензентами очень плохо и не имел успеха. Наиболее критическую рецензию, что можно было ожидать, опубликовал Джордж Фейфер:

«Солженицын в этой книге похож на Ленина. Он не доверяет никому. Он видит врагов там, где их нет, он обращается с помощниками и союзниками как с потенциальными предателями, он обманывает друзей… “Теленок” наносит главный удар против тех друзей и союзников, которые рисковали собственной судьбой, помогая ему… Его главной жертвой оказался “Новый мир”, который немедленно признал выдающейся его повесть “Один день…” и редакторы которого самоотверженно боролись за ее публикацию. …Если бы эта повесть оказалась в любом другом советском журнале в тот период, то она несомненно не была бы опубликована…. “Теленок” характеризует сотрудников “Нового мира” с таким же негодованием, с каким “ГУЛаг” обрушивается на правителей СССР…» [69]

У Джорджа Фейфера были, конечно, и личные мотивы для того, чтобы дать именно столь критическую оценку не только книге, но и ее автору. Но немалое число других критиков также были разочарованы «Теленком». Книга Лакшина получила меньшее число рецензий, но все они были положительными.

Имена ученых, принимавших участие в разработке всех видов ядерного оружия, были в СССР засекречены. Эти люди не участвовали в общественно-политической жизни страны. Но они не участвовали и в каких-либо открытых научных дискуссиях. Академик Андрей Дмитриевич Сахаров был одним из этих особо секретных и особо охраняемых ученых. Он возглавлял на «объекте» в одном из секретных научных городов группу замечательных, но также засекреченных ученых. Однако интересы А. Д. Сахарова стали постепенно выходить за рамки одних лишь научных проблем, и он был первым из ученых-атомщиков, кто прорвал возведенную вокруг них информационную и политическую изоляцию. Это произошло неожиданно и для властей, и для самого Сахарова.

Летом 1964 года должны были пройти очередные выборы в Академию Наук СССР. Среди кандидатов на пост академика был и один из ближайших соратников Трофима Денисовича Лысенко член-корреспондент АН СССР Н. И. Нуждин. Его кандидатура была поддержана в ЦК КПСС и уже прошла через Отделение биологических наук Академии. Академики-физики и особенно атомщики относились к концепциям «мичуринской биологии» весьма неприязненно еще с конца 40-х годов. Как при производстве, так и на испытаниях атомного оружия физикам приходилось считаться с таким явлением, как радиация, а это требовало существенного расширения их познаний в биологии и генетике. Именно в научных учреждениях атомной индустрии нашли в 40—50-е годы укрытие и работу многие ученые-генетики, уцелевшие от погромных кампаний в биологии 1948–1949 годов. В атомных научных центрах шло развитие новой научной дисциплины – радиобиологии, которая строилась на принципах не «мичуринской», а классической генетики. Критически относился к концепциям Т. Лысенко и А. Сахаров.