Читать онлайн «10 гениев войны». Страница 15

Гамилькар не зря носил прозвище Барка, что в переводе означает молния. Это был одаренный военачальник, целеустремленный, бескомпромиссный и упрямый человек. Сохранился его портрет на одной финикийской монете. На ней, собственно, изображен Мелькарт, которого греки, а за ними и римляне, отождествляли с Гераклом. Это бородатый человек с курчавыми черными волосами, пронзительным взглядом и плотно сжатыми губами. Источники в один голос утверждают, что Ганнибал был очень похож на отца. Назначенному командующим Гамилькару изначально сопутствовал успех, он совершал успешные набеги на юг Италии, но, судя по всему, четкого стратегического плана действий у карфагенского полководца не было, и римляне планомерно продолжали наращивать военную мощь. Они построили новый большой флот и нанесли еще одно сокрушительное поражение противнику в битве при Эгатских островах. Дальше Карфаген продолжать войну не мог, и совет приказал Гамилькару Барке готовить мир с римлянами. Мир этот был заключен в 241 году до н. э. По нему Карфаген отказывался от претензий на Сицилию и обязался ежегодно выплачивать значительную контрибуцию. Условия были довольно мягкими, но нанесли большой удар по самолюбию пунийцев. Практически сразу определился лейтмотив политической борьбы в городе на следующие годы. Демократическая партия, куда в результате вошел и Барка, стремилась к реваншу, их противники, среди которых наиболее видную роль играл Ганнон, настаивали на строгом соблюдении условий мира.

Война для Гамилькара и всего Карфагена не закончилась с миром 241 года. Мятеж подняли ливийские наемники, очень быстро этот солдатский бунт превратился в освободительную войну африканских народов Карфагенской державы (в первую очередь, тех же ливийцев, благодаря чему события 241–239 годов до н. э. получили название Ливийской войны). Усмирять мятежников было поручено тому же Гамилькару. Он проявил себя и блестящим полководцем, и хитрым дипломатом. В ходе войны ему пришлось делить должность командующего войсками с Ганноном, и в какой-то момент совет предложил солдатам самим выбрать, какой из враждующих друг с другом полководцев им больше по душе. Солдаты выбрали Барку. Возможно, в этот самый момент карфагенский совет сам заложил фундамент для будущей войны с Римом. Гамилькар увидел, что может приобрести беспрецедентные полномочия, обращаясь непосредственно к своим солдатам, почувствовал независимость от гражданских властей Карфагена. Одновременно он вошел в более тесные отношения с демократической партией и выдал за одного из ее вождей – молодого Гасдрубала – свою дочь. Так демократическая партия, она же партия войны, получила новое наименование – баркиды.

Таким образом, Ганнибал с детских лет жил в атмосфере постоянной боевой готовности, борьбы с аристократической партией Карфагена, ненависти к Риму. Гамилькар взял сына к себе в военный лагерь еще совсем маленьким, там мальчик и воспитывался. Он стал искусным бойцом, прекрасным наездником, отличался в беге. Одновременно Гамилькар заботился и об интеллектуальном развитии своих детей (кроме Ганнибала, у него было еще две дочери и двое сыновей – Магон и Гасдрубал), причем пригласил для них спартанца Зозила – таким образом, дети воспитывались согласно суровым спартанским обычаям, с другой стороны – приобщались к великой эллинской культуре. Ганнибал, к примеру, прекрасно знал греческий язык и литературу. Гамилькар хотел, вероятно, привить сыновьям мысль о том, что Карфаген принадлежит к городам большой культуры, в то время как его враги – римляне – все еще пребывают в варварском состоянии. О будущей войне с Римом Ганнибал постоянно слышал от отца. Когда мальчику было девять лет, Гамилькар привел его в храм, где потребовал, возложив руку на внутренности жертвенного животного, принести клятву в том, что он всю свою жизнь посвятит войне с обидчиками Карфагена. «Ганнибалова клятва» стала крылатым выражением.

У старшего Барки был собственный план, как подобраться к Риму. Поскольку острова в Средиземном море – Сицилия и Сардиния – уже прочно находились в руках римлян, Гамилькар, возможно, решил приблизиться к врагу по суше. Единственным реальным местом для укрепления позиций Карфагена в Европе выглядела Иберия – все еще не покоренная полностью ни африканским купеческим городом, ни Римом. Сюда-то и отправился со своей армией Гамилькар. С ним был и юный Ганнибал.

В Иберии Гамилькар быстро добился успеха. Он покорял различные местные племена, действуя не только кнутом, но часто – и пряником, отпуская на волю пленных. Эту тактику использовали и его преемники на посту командующего. К несчастью, никто так и не успел узнать, в чем заключался план дальнейших действий полководца. Во время одного из походов (причем пунийцы уже следовали на место зимовки) на отряд напал царь некоего племени ориссов. Вместе с Гамилькаром как раз были его сыновья, и он, приказав быстро везти их в укрепленный лагерь, сам остался прикрывать отход и в ожесточенной стычке был убит.

На место Барки сами солдаты избрали зятя покойного – Гасдрубала. В Карфагене были вынуждены лишь утвердить это решение армии. Гасдрубал в целом продолжал политику покорения Иберии, причем проявил еще больший административный талант. В Карфаген стала поступать огромная добыча. В частности, этому способствовала и разработка серебряных рудников. Естественно, это усилило позиции баркидов. Была основана новая пунийская столица на полуострове – город Новый Карфаген (сейчас Картахена). С римлянами же был заключен договор о том, что пунийцы не будут распространять свои владения на север от Ибера (сейчас река Эбро). Вряд ли жители Вечного города опасались реального похода Гасдрубала по суше через Альпы в Италию. Скорее, речь шла лишь о степени влияния на местные кельтские, а дальше – и галльские племена. Вопрос об этом договоре между карфагенским полководцем и Римом не раз поднимался в исторической литературе. В первую очередь, исследователей интересовал тот пункт, что касался крупного города на восточном побережье полуострова – Сагунта. Римляне позже настаивали, что, согласно договору, карфагеняне не имели права нападать на Сагунт, пунийцы же, в свою очередь, утверждали, что речь шла только о союзниках Рима, а когда договор заключался – никакого союза Рима с Сагунтом не было. Так что римляне сами, мол, нарушили договор, когда фактически силой добились от сагунтских властей заключения этого союза. Кроме того, судя по всему, договор был заключен именно между Гасдрубалом и Римом, а не между Карфагенским государством и Римом – так что совет вообще отказывался рассматривать договор как официальный документ.