Читать онлайн «Аристотель. Его жизнь, научная и философская деятельность». Страница 11

Наконец Аристотель отделил в философии науку о явлениях внешнего мира от учения о нравственности. Этим он оказал величайшую услугу знанию. Указав философии новую цель, Аристотель дал ей и средства для достижения этой цели, которые заключаются в его логике. В сочинениях его, относящихся к логике, он рассматривал различные формы нашего мышления («Категории», «Об истолковании», «Первая аналитика»), способы доказательств, или логический метод («Вторая аналитика»).

В «Первой аналитике» Аристотель подробно объясняет образование понятий, суждений и умозаключений и перечисляет их различные виды. Он говорит: каждый предмет или имеет данные свойства, или их не имеет. Эти свойства, или общие понятия, которые мы находим или не находим в данных вещах, Аристотель называет категориями; он насчитывает их десять, а именно: категории бытия, количества, качества, отношения, времени, места, положения, владения, действия и страдания. Первой из этих категорий обусловливается самое значение подлежащего и сказуемого, соединяем ли мы их или разделяем. От утвердительного или отрицательного соединения подлежащего и сказуемого происходят суждения, умозаключения, или силлогизмы. Во «Второй аналитике» Аристотель дает учение о доказательствах.[2] Задача науки, по Аристотелю, есть познание причин явлений; объяснять явления – значит выводить их из необходимых причин, служащих им основанием, это и называется доказывать. Наука есть знание, основанное на доказательствах, в которых подлежащему приписывается известное сказуемое на основании причины, почерпнутой из наблюдения. Но знание, основывающееся на доказательствах, требует чего-нибудь несомненного, иначе доказывать пришлось бы без конца. Аристотель различает два рода знания: непосредственное и посредственное; первое относится к высшим началам и к чувственному восприятию, второе состоит в доказательстве с помощью умозаключений. Начала, или аксиомы, не могут быть выведены из чего-нибудь более несомненного; в таком случае они не были бы началами. Однако и для них возможно находить основание – оправдывать их принятие. Наведение[3] состоит в восхождении от частного к общему, от известного нам к известному всем и каждому, одним словом, к началу. Доказывание и наведение являются, таким образом, процессами обратными и образуют научное знание. Истина всегда и везде устанавливается не наблюдением, а размышлением, наблюдение же убеждает нас в действительном существовании истины, то есть в присутствии ее в данных явлениях. Из сказанного легко усмотреть, как объяснял Аристотель происхождение знания. Он говорил, что прежде всего необходимо отличать возможность (потенцию) от действительности. В качестве возможности (способности) наш ум содержит в себе все общие понятия; в действительности же он обладает ими, когда их приобретет. Отношение между возможным и действительным знанием Аристотель объясняет примером, сравнивая возможное знание с чистою доской, а действительное с доскою исписанною. Последователи Аристотеля дали ложное толкование этому примеру и заключили, что Аристотель относил происхождение нашего знания исключительно к внешнему миру. Но есть основание думать, что Аристотель своим примером хотел только сказать: мы не родились на свет с готовыми понятиями; они образуются впоследствии, обусловливаясь и свойствами нашего ума, и влиянием внешнего мира.

Платон совершенно иначе объяснял происхождение идей, то есть высших понятий, на которых основывается философское знание. Если мы сравним этот взгляд Платона с приведенными нами воззрениями Аристотеля, то увидим, как далеки мы в настоящее время от первого и близки ко вторым.

Начала знания согласно Аристотелю двоякие: формальные (логические) и реальные. Главное между формальными началами, или аксиомами есть закон противоречия, с которым сопряжено так называемое начало исключенного третьего. Но формальные начала не могут дать определенного содержания исследованиям, они представляют собой только орудия, которые для создания чего-нибудь нуждаются в материале; последним служат реальные начала, свойственные каждому особенному роду предметов исследования. Общие формальные начала во всех науках одни и те же, но предметы их различны; это различие относится и к реальным началам. Из всего этого видно, что Аристотель совершенно правильно понимал значение логики, для которой так много сделал. Но судьба всех мыслей Аристотеля, как мы увидим дальше, заключалась в превратном толковании их. Философы средних веков стремились доказывать то, в чем можно было убедиться только опытом и наблюдением, и думали, что следуют наставлению Аристотеля. Аристотель же утверждал со свойственной ему ясностью и определенностью, что мышление приспособлено к тем законам, которые управляют миром, и находится с ними в полной гармонии; первое он ставил выше законов природы.

Логика Аристотеля состоит из шести трактатов, из которых некоторые в древности и в новое время неосновательно признавались подложными; эти трактаты следующие: 1) «Категории»; 2) «Об истолковании»; 3) две книги «Аналитики», или так называемый трактат о силлогизме; 4) две книги «Второй аналитики», или трактат о доказательстве; 5) трактат о диалектике и 6) «О софистических опровержениях». Все эти сочинения известны под общим названием аристотелевского «Органона». Это название не принадлежит самому Аристотелю. Мы видели, что в философии своей Аристотель дает надлежащее место логике и строго различает два источника знания: законы логики и наблюдение действительности. Но предписывать правила всегда легче, чем их выполнять. Сознание какой-нибудь истины всегда предшествует применению ее к практике. Этого общего закона не избегнул и Аристотель. Дело в том, что в применении какой-нибудь истины на деле человек всегда повинуется привычке. Рассматривая деятельность Аристотеля в области физики и естественных наук, мы увидим, что он нередко сам действует в духе своих предшественников и вопреки собственному мнению. Сверх того, нельзя не признать справедливым мнение Вундта, что в самых основных метафизических воззрениях, взятых в целом, между Платоном и Аристотелем замечается гораздо больше сходства и согласия, чем противоречий. Не сами идеи, не бытие понятий отрицает Аристотель; он отрицает лишь отделимость этого бытия от материи.

Говоря о логике Аристотеля, нам следует привести его учение о силлогизме.

По определению Аристотеля, силлогизм есть такое общее предложение, которое, после установления известных частных предложений, выводит заключение, отличное от этих предложений, но не содержащее никакой не заключающейся в них идеи. Так, все дурные люди жалки; всякий тиран – дурной человек: следовательно, все тираны жалки. Аристотель дал нам анализ шестнадцати форм силлогизма, который в настоящее время с логической точки зрения признается удовлетворительным.