Читать онлайн «Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).». Страница 6

Заранее хочу оговориться – было бы в корне неверно любые акции вождя в предвоенных условиях квалифицировать только в качестве единственно возможных, разумных и продиктованных реальной обстановкой той эпохи. В его действиях наличествуют не только продуманные на широкую историческую перспективу действия, но и серьезные ошибки как стратегического, так и тактического порядка. Впрочем, в политике, как и в жизни, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но в приложении к внешней политике ничегонеделание также относится к разряду ошибок самого серьезного плана. Особенно это касается ситуации предвоенной, когда требуется предпринимать действия самого широкого масштаба, от эффективности которых зачастую зависят судьбы не только самого политика, но и страны, руководимой им. С точки зрения этого критерия, Сталин, как показывают убедительные факты, не сидел сложа руки и не наблюдал пассивно, в какую сторону подует ветер истории. Он стремился вести государственный корабль таким курсом, чтобы ветер истории не только не мешал его продвижению к цели, но и всячески способствовал этому.

Кроме того, критикам Сталина нелишне будет не только помнить, но и справедливо оценивать некоторые самокритичные признания вождя. Правда, сделаны они уже после победы, но это не только не умаляет их значимости, но и придает им еще большую убедительность. Выступая 24 мая 1945 г. на приеме в честь командующих Красной Армии, он признал: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941 – 1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства, и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом»[11].

Но и это самокритическое признание вождя подвергается всяческому осмеянию и извращениям. Рьяных критиков Сталина не устраивает не только сам временной момент признания им ошибок (как будто было допустимо и разумно развертывать кампанию самокритики во время войны, особенно в период наиболее серьезных поражений Красной Армии), но, по всей вероятности, то, что Верховный Главнокомандующий произнес здравицу в честь русского народа, выделив его среди всех остальных. Именно это приводит в состояние чуть ли не бешенства тех, кто в прославлении русского народа усматривает заискивание Сталина перед русским народом, а порой и даже попытку внести раскол в общенациональное единство народов, входивших в состав Советского Союза. Или, может быть, он выделил в качестве избранного совсем не тот народ, который следовало выделить?

Впрочем, оставим пока в покое разоблачителей так называемого тоталитаризма и его персонального воплощения – Сталина. В настоящем томе, как и в двух предыдущих, полемика с отдельными историками и публицистами, пишущими о Сталине и сталинском периоде правления, будет постоянным спутником авторского повествования. Эта полемика – не самоцель, она совершенно неизбежна, с моей точки зрения, для раскрытия подлинного облика вождя и событий тех лет. Следует добавить, что в своей полемике я во многом опираюсь на других авторов, которые с разной степенью обстоятельности и аргументированности уже подвергали критическому разбору соответствующие темы и эпизоды деятельности Сталина. Так что я ни в коем случае не претендую здесь на роль какого-то первооткрывателя. Тем паче что литературу о Сталине можно уподобить могучей реке, которая буквально непрерывно и каждодневно пополняется все новыми и новыми источниками, питающими эту реку. И этот процесс едва ли в ближайшее время остановится, что убедительнее всяких слов свидетельствует о поистине глубоком интересе в обществе к данной исторической фигуре. Причем не только в нашей стране, но и за ее пределами, включая сюда прежде всего ведущие западные страны, в первую очередь США, Германию и Англию.

Вместе с тем хотелось бы особо подчеркнуть, что отнюдь не полемика, как бы она ни была важна сама по себе, составляет стержень и содержание моей трилогии о Сталине. Она – всего лишь своего рода составной элемент общей литературной авторской конструкции, цель которой – дать, по возможности, максимально объективную и всестороннюю картину всей деятельности Сталина.

Но объем материала – и это видно, в частности, по всем главам третьего тома, – настолько огромен и разнообразен, что охватить (даже порой в схематической, конспективной форме) все стороны и нюансы политической биографии Сталина – задача, откровенно говоря, невыполнимая. В этом материале можно утонуть, как в бездонной проруби, или же оказаться в положении человека, который сам попадает в бурный поток событий, фактов и персонажей сталинской эпохи, и этот поток несет его. Обе эти опасности на каждом шагу подстерегали меня, и частенько я оказывался не в силах с ними совладать. Отсюда, видимо, и проистекают некоторые диспропорции в изложении материала, а порой и перебор по части цитирования источников или тех или иных авторов. Однако – не в качестве оправдания, а лишь как объяснение – скажу, что характер работы таков, что без обильного цитирования источников и литературы обойтись было невозможно. Любые авторские рассуждения, размышления и оценки не в состоянии заменить то, что можно назвать плотью самого исследования.

Считаю нелишним еще раз подчеркнуть, что, по существу, по каждому сколько-нибудь важному событию или эпизоду я высказываю свою точку зрения, приводя соответствующие аргументы. Конечно, и это абсолютно естественно, я не претендую на истинность и полную обоснованность своих оценок и выводов. Как говорится, дело читателя – делать собственные умозаключения. Но в целях большей объективности я стремился привести и сопоставить мнения разных авторов, поскольку такой метод приближает к поиску того, что условно можно назвать исторически достоверной картиной происходивших событий. Особенно это касается освещения международной проблематики.

Источников по международной проблематике гораздо больше, чем по внутренней. И это касается не только советской страны, но и других стран. Достоянием общественности стали самые обширные архивные и иные документы, имеющие непосредственное отношение как к предпосылкам, так и к самому процессу вызревания военной опасности, закономерно вылившейся во всемирную бойню невиданных доселе масштабов. Здесь есть почти безграничное поле для сопоставления и оценок действий различных участников всей этой мировой игры, на кону которой стояли судьбы человечества. Это во многом облегчало задачу более полного и более объективного анализа событий, их оценки не с позиций сегодняшнего дня, а под углом зрения рассматриваемой эпохи.