Читать онлайн «Генерал в Белом доме». Страница 101

Крах суэцкой авантюры был ударом по позициям держав, увязших в конфликте на Ближнем Востоке. Однако США попытались погреть руки на поражении, которое потерпели в войне 1956 г. участники тройственной агрессии. Как только закончилась эвакуация англофранцузских войск из Египта, США объявили, что они призваны заполнить образовавшийся «вакуум», заняв позиции, утраченные их партнерами и конкурентами на Ближнем Востоке. Такова была суть новой программы американской политики, получившей название «доктрины Эйзенхауэра». 9 марта 1957 г. конгресс принял закон, дававший президенту право использовать «вооруженные силы для оказания помощи любой стране или группе стран, нуждающихся в ней, против вооруженной агрессии со стороны какой-либо страны, контролируемой международным коммунизмом»[729].

Появление на свет «доктрины Эйзенхауэра» означало, что американские правящие круги, – как отмечалось в Заявлении ТАСС от 13 января 1957 г., – не сделали необходимых выводов из факта провала агрессии против Египта. Они явно пытаются возвратиться к обанкротившейся политике «с позиции силы»[730].

Осенью 1957 г. США предприняли попытку, используя реакционные силы Израиля, Ирака и Турции, организовать интервенцию в Сирии. Турецкие войска сосредоточились на границе с Сирией, а корабли 6-го американского флота прибыли в турецкий порт Измир. Решительная позиция, занятая советским правительством, и на этот раз сорвала планы агрессоров. Вооруженное нападение на Сирию было предотвращено.

В июле 1958 г. победила революция в Ираке. Реакционный монархический режим был свергнут, республиканское правительство Ирака заявило о выходе страны из Багдадского пакта. Оказавшись в такой ситуации, президент действовал быстро и решительно, как и подобает профессиональному военному. «Новое правительство, сформированное военной хунтой, было открыто проегипетской ориентации. Кровавые события в Багдаде явились страшным ударом по американским и британским интересам в регионе»[731]. США опасались, что под развалинами Багдадского пакта будут похоронены и американские планы, связанные с «доктриной Эйзенхауэра». Создалась реальная угроза позициям США и Англии на Ближнем Востоке. Противоречия между двумя странами были отодвинуты на второй план, и англо-американские войска отправились в «крестовый поход» против иракской революции. В июле 1958 г. американские вооруженные силы высадились в Ливане, английские – в Иордании. То была попытка блокировать иракскую революцию, не допустить революционного взрыва в соседних с Ираком странах.

В ответ на англо-американскую агрессию правительство СССР решительно заявило о своей готовности принять меры к обеспечению мира в районе, находящемся в непосредственной близости от советских границ. Чрезвычайная сессия ООН также потребовала незамедлительно вывести англо-американские войска с территории Ливана и Иордании. В сентябре 1958 г. американские войска вынуждены были покинуть Ливан.

Так бесславно закончились попытки США с помощью «доктрины Эйзенхауэра» сдержать развитие национально-освободительного движения на Ближнем Востоке.

В сложной ситуации, возникшей в этом регионе в результате тройственной агрессии 1956 г., симпатии президента были четко обозначены. Он поддерживал контакты с самыми правыми, антикоммунистически настроенными лидерами ближневосточных стран. В это время, например, установились довольно тесные отношения между Белым домом и королем Саудовской Аравии и другими монархами арабских стран. Для Эйзенхауэра это была нелегкая задача – лавировать между арабами и участниками тройственной агрессии 1956 г. Он довольно успешно справлялся с ней, выжимая максимум возможного из позиции, занятой США в период ближневосточного конфликта.

Отношения с арабскими странами Эйзенхауэр строил на антикоммунистической основе. Проявления антикоммунизма со стороны арабских друзей президента были самыми различными. Сауд, например, в беседе с Эйзенхауэром, беря на себя смелость говорить от имени всех арабов, утверждал, что «ни один настоящий араб не может быть коммунистом». Эйзенхауэр не разубеждал своего собеседника, однако скептически заметил, что в свое время де Голль уже говорил ему, что «ни один настоящий француз не может быть коммунистом»[732].

Тройственная агрессия против Египта и последующее развитие событий на Ближнем Востоке, активная всесторонняя помощь СССР жертве этого нападения еще раз доказали, что при решении кардинальных вопросов мировой политики проблема советско-американских отношений имеет решающее значение.

Восемь лет пребывания Эйзенхауэра на посту президента ознаменовались бурной внешнеполитической активностью США. Под эту глобальную внешнюю политику необходимо было подвести соответствующую экономическую базу. Уже в первых посланиях конгрессу по внешнеполитическим вопросам Эйзенхауэр высказался за поощрение частных иностранных займов и капиталовложений при уменьшении американской «помощи» по государственной линии, особенно экономической[733].

Таково было в основных чертах содержание американской внешней политики и во второй половине 50-х гг. В годы президентства Эйзенхауэра внешняя политика США по ряду важных направлений характеризовалась явным поворотом вправо. «Освобождение», «отбрасывание коммунизма», «массированное возмездие» – таковы были главные ее компоненты. Все эти новые термины являлись отнюдь не словесной эквилибристикой, пополнением словарного запаса внешнеполитических теоретиков и практиков США.

Многомиллионные ассигнования на подрывную деятельность против СССР и других социалистических стран, психологическая война, шпионаж и провокации, материальная и идейная поддержка контрреволюционной эмиграции из социалистических стран и активное использование ее во враждебных социализму целях, форсированное наращивание военной мощи США и других капиталистических стран – таково было основное содержание внешней политики республиканской администрации. Государственный секретарь США Даллес считал «психологическую войну против России… важнейшей стратегической линией политической борьбы»[734].

В администрации Эйзенхауэра сложилось своеобразное разделение труда. Когда было необходимо, на передний план выступал Даллес-дипломат-авантюрист, балансирующий на «грани войны». Патологическая ненависть к коммунизму, слепая вера во всесокрушающие принципы политики «с позиции силы» были неотъемлемой частью самого его существа. В своей внешнеполитической стратегии Даллес отстал на целую эпоху. Он не понимал и не хотел понимать, что создание мировой социалистической системы, прогрессирующий паралич колониальной системы – все это предопределило совершенно новую расстановку сил на мировой арене и потребовало новых внешнеполитических идей, нового подхода к теорий и практике дипломатии. Даллес органически не мог смириться со всем этим. Когда руководитель государственного департамента настолько зарывался в своем рвении усилить эскалацию «холодной войны», что это порождало угрозу нового международного кризиса, на арену в качестве сдерживающего фактора выступал Эйзенхауэр.