Читать онлайн «Бенкендорф». Страница 39

Объединение сил стало первой частью плана Кутузова. Главнокомандующий понимал, что защищать всю тысячекилометровую линию вдоль Дуная с доставшейся ему 46-тысячной армией невозможно. Он оставил небольшие отряды на флангах и сконцентрировал главные силы у Рущука. Теперь ему нужно было спровоцировать турок на переход от осторожной тактики к активным наступательным действиям.

Дипломатически тонкими средствами Кутузов намекнул новому великому визирю Ахмет-паше о своей «слабости»: он написал турецкому командующему учтивое письмо (вспомнив дружеские отношения в давние константинопольские времена), в котором завёл речь о необходимости мира. Одновременно Кутузов велел войскам придерживаться «скромного поведения», чтобы этим подтолкнуть 70-тысячную турецкую армию к решительному наступлению.

Оставалось ждать. В это время деятельность Бенкендорфа свелась к привычной разведывательно-диверсионной службе во главе отряда лёгкой кавалерии. В «Журнале военных действий Молдавской армии» читаем: «5 июня… Чтобы иметь беспрерывные известия о неприятеле… послано было опять в Писанцы под командою флигель-адъютанта Бенкендорфа 100 уланов Чугуевского полка и 100 казаков Луковкина…»116 Известия о движении главных сил неприятеля стали появляться ближе к двадцатым числам июня. Как точно рассчитал Кутузов, Ахмет-паша, при Прозоровском удачно отбивший штурм Браилова и познавший сладость победы над русскими, пошёл с основными силами именно на Рущук. Там перед городом встала лагерем русская армия.

Бенкендорф начальствовал над передовыми постами армии в то утро 20 июня, когда турецкие войска вошли в боевое соприкосновение с армией Кутузова. Ещё перед зарею, пользуясь густым туманом, ловкие турецкие кавалеристы неожиданно напали на казачью сторожевую цепь и опрокинули её. Разбуженный стрельбой Бенкендорф не растерялся и быстро посадил в сёдла подчинённых ему уланов Чугуевского полка. «Слыша выстрелы, но за туманом не имея возможности рассмотреть происходившее, Бенкендорф приказал кричать “Ура!” изо всей мочи. Заключая из крика о близости войск наших, турки оставили преследование казаков»117.

Как замечал в записках ворчливый генерал Ланжерон, до той поры Чугуевский полк «не пользовался хорошей репутацией, но на этот раз он превосходно вёл себя, имея во главе полковника Бенкендорфа, флигель-адъютанта императо-pa и волонтёра нашей армии. Именно последнее обстоятельство очень важно, так как он доказал, что и волонтёры могут быть хоть на что-то годны»118.

Тем не менее бой не закончился: едва туман рассеялся, русский авангард увидел освещённые солнцем густые толпы турецкой конницы. Во главе чугуевских улан и части ольвиопольских гусар Бенкендорф принял участие в кавалерийской стычке и выдерживал стремительный натиск турок до тех пор, пока начальник кавалерии генерал Воинов не прислал подкрепление. Турки понесли чувствительные потери и были оттеснены от расположения главных сил; было взято около семидесяти пленных.

Пленные показали, что Ахмет-паша приказал провести разведку боем. Кутузов выстроил части для сражения — на единственной более-менее пригодной позиции в четырёх верстах южнее Рущука. Войска стояли в три линии: первые две были образованы расположенными в шахматном порядке пехотными каре, в третью командующий поставил кавалерию.

Через день, 22 июня, в шесть часов утра казаки передовых постов примчались к армии с криками «турки, турки идут!». Кутузов, казавшийся окружающим «веселее и приветливее обычного», приказал войску подняться в ружьё.

Появление турок, по признанию очевидцев, имело картинный характер: блестело дорогое оружие, играли красками разноцветные одежды, пестрело бесчисленное количество знамён и значков. Перед строем на породистых лошадях гарцевали наездники — великий визирь ехал в окружении важных сановников и многочисленной свиты.

В семь утра 78 турецких орудий выдвинулись на позиции, и началась артиллерийская перестрелка. Через некоторое время многочисленная турецкая кавалерия двинулась сразу на оба фланга русской армии. Пока пехотные каре и артиллерия отражали эти атаки, великий визирь скрытно подготовил главный удар, призванный решить исход сражения.

В девять часов утра десять тысяч отборных анатолийских всадников под командой прекрасно знающего местность Бошняк-аги, бывшего коменданта Рущука, понеслись на левый фланг русской армии. Конница не расстроила русские каре, но прорвалась в промежутки между ними, частично обошла их левее, через сады и перелески, и кинулась на стоявшую в третьей линии кавалерию. Атака была настолько стремительной, что два казачьих полка и располагавшиеся за ними драгунский и гусарский полки оказались смяты и откатились назад. Часть турецких всадников бросилась захватывать орудия, пока артиллерия не спряталась за штыки неприступных каре; другая часть понеслась в тыл, к Рушуку, в надежде отрезать войска Кутузова от крепости и переправы. Начался грабёж маркитантов, чьи повозки стояли на дороге неподалёку от русского лагеря.

«Хоть этот момент и был несчастлив для нас, — вспоминал генерал Ланжерон, — но я должен признаться, что никогда не был свидетелем такого чудного зрелища. Среди великолепной турецкой конницы развевалось от 200 до 300 знамён различных ярких цветов, они были в руках офицеров в богатых одеждах, сидевших на богато убранных чудных конях; золото, серебро и драгоценные камни, украшавшие сбрую лошадей, ярко блестели на солнце… среди этой толпы врагов виднелись наши непоколебимые каре, открывшие со всех сторон сильнейший огонь, хоть и наносивший потери туркам, но не останавливавший ни скорости, ни стремительности неприятеля»119.

Сам Кутузов говорил позже, что за все свои многочисленные походы против турок он никогда не видывал атаки яростнее и отчаяннее той, которую провёл Бошняк-ага.

Бенкендорф в тот день командовал батальоном чугуевских улан (пятью эскадронами, то есть половиной полка), занимавшим позицию в центре третьей линии обороны. Среди дыма, пыли и грохота, среди невообразимого беспорядка, вызванного прорывом турецкой конницы и смешавшимися казаками, гусарами, артиллеристами, он сумел сохранить хладнокровие. Спокойно, как на учении, Бенкендорф заставил свои эскадроны совершить «заезд направо» и повёл их во фланг прорвавшихся анатолийцев. «Это движение, хорошо направленное, а главное, вовремя совершённое, много помогло делу», — признаёт очевидец атаки генерал Ланжерон120. «При нападении неприятеля на тыл левого фланга, — подтверждает послужной список Бенкендорфа, — опрокинул с Чугуевским уланским полком сильные турецкие толпы и истребил значительное число наездников»121.