Читать онлайн «Взгляды». Страница 77

В своем докладе съезду Сталин обвинил бывший ЦК КП Грузии в том, что он сам, добиваясь для Грузии уступок в национальном вопросе, проводил в отношении малых наций Грузинской республики — аджарцев и абхазцев — политику притеснения. Эта версия Сталина была решительно опровергнута делегатами съезда от Грузии. Из выступления на съезде Б. Мдивани видно, что инициатором и вдохновителем таких притеснений против малых наций был сам Сталин, под личным давлением и в соответствии с указаниями которого были осуществлены некоторые несправедливые ограничения прав абхазцев и аджарцев.

Прения по докладу о национальном вопросе на ХII-м съезде партии выявили глубоко ошибочную линию Сталина в национальном вопросе. Они подтвердили, что он так и не захотел уяснить себе суть интернациональной линии Ленина в этом вопросе. К моменту открытия съезда уже начали проявляться великодержавные настроения среди русской части членов ЦК и делегатов съезда.

Б. Мдивани привел слова одного члена ЦК, называвшего национальный вопрос не программным, а тактическим, и другого члена ЦК, обещавшего «уступить кое-что» националам. В этих словах отражались пренебрежительное и снисходительное отношение «коммунистов» большой нации к коммунистам малой нации.

Представитель украинских коммунистов, старейший большевик Скрыпник, выступая в прениях по национальному вопросу, подчеркивал, что в национальном вопросе не должно быть средней линии. По его мнению, национализм угнетенных наций естественен, как оборонительное средство против великодержавников. Ослабление наступательного великодержавного национализма, — говорил Скрыпник, — всегда, как правило, приводило к ослаблению шовинистических чувств у малых угнетенных наций. Такая позиция Скрыпника полностью соответствовала взглядам Ленина.

Особо следует подчеркнуть в речи Скрыпника то место, где он говорил об опасности балансирования между двумя национализмами, местным и державным. Такой метод, по мнению Скрыпника, ведет к оправданию бездеятельности русских коммунистов.

Это предвидение Скрыпника подтверждено жизнью. Постепенно все более и более стала выпячиваться опасность так называемого «буржуазного национализма» (жертвой которого стал также и Скрыпник) и все меньше и меньше стали вспоминать об опасности великодержавного шовинизма, пока это не вылилось в официальную формулу: что «в результате правильной политики партии национальный вопрос решен в СССР окончательно в ленинском духе». В итоге сам Сталин и его наследники превратились в принципиальных великодержавников.

В защиту ленинских взглядов и против сталинского толкования национальной политики на съезде выступил Н. И. Бухарин:

«Товарищи! Позвольте мне, прежде всего, сделать одно маленькое замечание. Я… расскажу вам про один конкретный случай, который случился со мною вчера… Встречаю одного товарища… «Ну, что у нас нового?» «Да что, ничего нового, вот националов душим». (Смех.) Такая черточка и такая психология существует в известной части нашей партии. И я должен сказать, что если мы эту психологию не уничтожим решительно, со всей энергией, тогда мы получим такую неприятность, чтобы не сказать хуже, которая может подвергнуть риску само существование Советской республики». (ХII-ый съезд, стр. 186).

Так оно и получилось. Только потому, что партия не прислушалась к призывам Ленина, а пошла по сталинскому пути, страна и партия оказались в противоречии с теми принципами, на которых строилась Советская Республика.

Что же предлагал Н. И. Бухарин? Он предлагал вынести решение по национальному вопросу в строгом соответствии с ленинской национальной политикой.

«Сущность ленинизма по национальному вопросу, — говорил Бухарин, — у нас заключается в первую очередь в борьбе с основным шовинизмом, который у нас есть, с великорусским шовинизмом. Если мы ударим по первому звену национализма, по самому главному и по самому основному, тем самым мы ударим по этим промежуточным звеньям, вплоть «до самых низших» местных шовинизмов…» (XII съезд, стр. 611–615).

Правильная установка, предложенная Бухариным, которая полностью соответствовала духу письма Ленина к съезду, принята не была, а была принята установка Сталина, которая открывала огонь одновременно против великорусского и местного национализмов. На практике это означало вести огонь только против грузинского национализма, так как это направление огня имело конкретных носителей, конкретно связанных с грузинским «уклоном», в то время как против великорусского шовинизма обвинение носило абстрактный характер. Особенную тревогу за судьбу интернационализма в нашей партии высказал на ХII-м съезде партии Х. Г. Раковский.

Раковский поставил вопрос об опасности для пролетарской революции национальных пережитков. Он отметил, что в массе населения России подавляющее большинство трудящихся настроено националистически и лишь ничтожная часть настроена интернационалистически. Такая почва была подготовлена вековым воспитанием масс, в первую голову — масс русского народа — в националистическом, патриотическом духе.

В течение нескольких лет, прошедших с начала Октябрьской революции, говорил Х. Г. Раковский, было невозможно перевоспитать, особенно массы крестьян, в интернациональном духе. Таким образом, почва для национализма, особенно почва для воинствующего великорусского национализма, была широчайшая. Естественно, что в этом море шовинистических чувств направлять корабль революции было очень сложно. Наоборот, попасть небольшой прослойке интернационалистов под влияние массы националистического народа было значительно проще.

Раковский и Бухарин видели опасность для партии в малейшем колебании в сторону великорусского национализма и поэтому предупреждали от одинакового отношения к великодержавному шовинизму и местному национализму. Именно в этом был смысл замечания Раковского, что русские «с нетерпением выдерживают спор по национальному вопросу». Как же отнесся Сталин к критике делегатами XII-го съезда его национальной политики? Понял он свое отклонение от ленинской национальной политики, на которое указывали ему Мдивани, Скрыпник, Бухарин, Раковский и другие?

Ответ на этот вопрос мы получили в его заключительном слове на ХII-м съезде партии, ввиду важности которого мы приведем из него большую выдержку:

«Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно, я согласен с этим — не надо их обижать. Но создавать из этого новую теорию (?) о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправное в отношении бывших угнетенных наций, это значит сказать несообразность. То, что у тов. Ленина является оборотом речи в его статье, Бухарин превратил в целый лозунг… Ежели мы перегнем палку в сторону крестьянских окраин, в ущерб пролетарским районам, то может получиться трещина в системе диктатуры пролетариата. Второй вопрос — это о шовинизме великодержавном и о шовинизме местном. Тут выступили тов. Раковский и особенно тов. Бухарин, который предложил выкинуть пункт, говорящий о вреде местного шовинизма. Дескать, нечего возиться с таким червяком, как местный шовинизм, когда мы имеем такого «Голиафа», как великорусский шовинизм. Вообще у тов. Бухарина было покаянное настроение. Дело в том, что Бухарин не понял сути национального вопроса. Когда говорят, что нужно поставить во главу угла по национальному вопросу борьбу с великорусским шовинизмом, этим хотят отметить, что обязанность русского коммуниста самому вести борьбу с русским шовинизмом». (XII съезд, стр. 649–651).