Читать онлайн «Мой сын Далай-Лама. Рассказ матери». Страница 22

Меня также поразили их обычаи. Я видела обнаженных женщин на последнем месяце беременности, загоравших, густо смазав живот жиром. Мне сказали, что это способствует легким родам. Я видела также, как матери выставляли под солнце своих совершенно голых новорожденных младенцев, обильно намазав их растительным маслом.

Через несколько лет после того, как я приехала в Лхасу, беременные женщины начали посещать врачей. Большинство врачей были китайцами, они советовали женщинам рожать в китайских больницах. Однако те часто отказывались, стесняясь своего тела. В тибетских больницах никогда не принимали родов. Женщины из ведущих аристократических семей рожали детей в индийских больницах. Обычно они кормили младенцев грудью в течение трех лет, после чего детей поручали попечению нянь.

Когда ребенку было всего три дня от роду, лхасские женщины растапливали сливочное масло, смешанное с цампой, и кормили им ребенка. В Цонке мы смешивали материнское молоко с молоком дзомо, но примерно до пятимесячного возраста никогда не давали детям твердой пищи. В те времена мы очень мелко перемалывали кормовые бобы, прожаривали получившуюся муку и смешивали с молоком или патокой. Кроме того, мы давали младенцам сушеные финики, размоченные в горячей воде.

В Цонке женщинам не разрешалось участвовать в ритуалах сразу после родов, так как они считались нечистыми, а в Лхасе женщины приносили своих новорожденных детей в храмы и монастыри через три дня после рождения.

В Лхасе дочери аристократов были свободны от работы, не считая, быть может, вышивания. Участию в домашнем хоре не придавалось особого значения. Девочек посылали учиться в школу. С другой стороны, свадебные обычаи были очень схожи с теми, что бытовали в Амдо.

В Потале приготовления к Новому году начинались за три месяца с изготовления кабсе (жареных хлебцев). Для каждой церемонии использовалась целая комната, полная кабсе. Накануне Нового года мы вымыли весь дом, повесили новые занавески, украсили алтари и уложили кабсе рядом с ними. Вечером мы устроили ужин для друзей и родственников.

На Новый год мы встали в час ночи, сделали подношения Его Святейшеству у нашего семейного алтаря и уселись в гостиной. Затем нас поздравили штатные сотрудники, угостив тибетским чаем и домадеси. Подали кодан (сладкое пиво) с сыром и цампой. Нам роздали шарфы, следуя табели о рангах, и мы сразу же отбыли в Поталу для участия в утренней церемонии, начинавшейся в два часа.

Церемония началась с того, что все собравшиеся – правительственный аппарат, члены Британской дипломатической миссии, представители мусульманской и китайской общин – совершили простирания перед Его Святейшеством в порядке старшинства.

Все вручили ему по шарфу, а он давал благословения, которые могли продолжаться два-три часа. В течение церемонии нам через равные промежутки времени подносили разнообразные деликатесы: тибетский чай, цампу с мясом и домадеси с йогуртом. Цампа была нежной и восхитительной на вкус, а чай был заварен из свежих листочков с лучшим сливочным маслом.

После выступления барабанщиков и танцоров участники по обычаю расхватывали кабсе, кто сколько мог. Было забавно наблюдать, как они набрасывались на все эти деликатесы. Обычай включал также публичные драки, и страже приходилось сдерживать толпы, устремившиеся к пище. Говорили, что этот обычай возник при двенадцатом Далай-Ламе, который увидел его в сновидении.

Затем мы вернулись домой, так как в первый день Лосара мы должны были принимать посетителей – членов аристократических семей и официальных правительственных лиц. Обычно в этот день мы подавали монгольское баранье рагу.

На второй день Лосара мы участвовали в церемонии в Потале, которая начиналась в восемь часов утра. Теперь было больше формальностей, чем в первый день праздника. Опять все начиналось с простираний и благословений, – таков был протокол всех больших и важных церемоний. Подавали домадеси и тибетский чай, а также прочие деликатесы

вроде жареных хлебцев с мясной начинкой. В этот день государственные прорицатели делали предсказания на предстоящий год. Мы опять, как в первый день, принимали посетителей, и члены семьи делали новогодние подношения Кашагу и правительственным чиновникам, а также ламам.

На четвертый день Нового года начинался Монлам, великий молитвенный праздник. В ходе этого праздника все должны были соблюдать строгие правила: не допускалось никакого шума, включая пение и лай собак, нельзя было употреблять никаких опьяняющих напитков. Накануне ночью в Лхасу прибывали монахи из других монастырей и останавливались в местных семьях. Назавтра ранним утром ламы отправлялись в Джокханг, и вскоре все три его этажа кишели монахами, как муравейник муравьями.

Если Его Святейшество участвовал в церемониях Монлама, я вместе с семьей отправлялась на несколько часов в особую комнату в Джокханге, откуда, оставаясь невидимыми для публики, мы могли наблюдать все происходящее через окна. Обычно мы ездили туда на восьмой и пятнадцатый день месяца, которые считались благоприятными. За исключением этих двух дней, мы не покидали своего жилища в течение всех двадцати праздничных дней. С террас Чангсешара нам было видно все, что происходило вокруг.

Во время Монлама меня очень забавлял вид разносчиков чая. Они были одеты в специальную униформу, представлявшую собой тибетские одежды, ниспадавшие немного ниже колен, при этом на них не было ни штанов, ни чулок. Неся на плечах огромные медные или латунные сосуды, бегая босиком и раздавая чай, они выглядели весьма живописно.

Иногда я наблюдала, как повара готовили пищу для участников Монлама. Я смеялась, видя, как они пытаются взболтать содержимое огромных горшков. Чтобы достать до дна одного горшка и помешать в нем, нескольким людям приходилось вставать на столы. Если они готовили рисовую кашу, на одно блюдо уходило сто мешков риса и тридцать овец.

К концу Монлама проводили соревнования лучников и скачки лошадей. Все семьи выделяли определенное число соревнующихся и лошадей. Каждый участник соревнования должен был надеть доспехи и железный шлем. Таков был древний военный обычай.

Хотя в Лхасе мы и участвовали в праздновании Лосара, у себя дома мы отмечали также Новый год по-амдоски. На самом деле мы в течение года отмечали все праздники, существующие в Амдо. Наши работники удивлялись, когда им готовили праздничную пищу, и мы объясняли им, что сейчас в Амдо праздник.