Читать онлайн «Минин и Пожарский». Страница 39

В Смоленске собралось множество беженцев. С риском для жизни окрестные крестьяне проникали в крепость даже после начала осады. С конца октября осажденные стали испытывать недостаток в продуктах питания. Цены на городских рынках резко повысились. Трудности не поколебали мужества смолян. Все население города было расписано по крепостным стенам и несло караульную службу днем и ночью. Обороной умело руководил воевода Михаил Борисович Шеин. Он требовал от всех соблюдения строжайшей дисциплины. 7 ноября он собрал в Разрядной избе всех посадских старост и велел объявить на всех перекрестках, по всем слободам и улицам, чтобы «те люди, которым по росписи велено быть на городе (на крепостной стене. – Р. С.) со всяким боем, и те б люди стояли все сполна по своим местам со всяким боем безотступно с великим бережением по смотру, а ково по росписи на городе не будет, и тому быти казнену смертью».

С помощью своих русских приспешников Сигизмунд пытался склонить смолян к сдаче. Но те с презрением отвергли все их призывы. Осажденные тревожили неприятельский лагерь частыми вылазками. Средь бела дня кучка храбрецов переправилась из Смоленска за Днепр, захватила вражеский штандарт и благополучно вернулась назад.

Тем временем армия Скопина продолжала медленно продвигаться к Москве, очищая от тушинцев и польских людей замосковные волости и города. Соперничавшие гетманы Ружинский и Ян Сапега осознали опасность и решили объединить силы. Они предприняли наступление на Александровскую слободу, занятую воеводой, но потерпели неудачу.

Несмотря на успехи Скопина, Москва по-прежнему испытывала затруднения с продовольствием. Враги ушли изпод стен Коломны, но пан Млоцкий и атаман Сальков продолжали хозяйничать на коломенской дороге. Царь Василий поручил боярину Мосальскому собрать продовольствие в южных уездах и доставить его в Москву. Боярин выполнил лишь первую половину задания. По пути в столицу Млоцкий подстерег его и наголову разгромил. Огромный обоз так и не добрался до Москвы.

Используя неожиданный успех, атаман Сальков приблизился к предместьям столицы. Шуйский спешно выслал против него думного дворянина Сукина, но тот ничего не мог поделать с «ворами». Царю пришлось назначить нового воеводу – князя Дмитрия Пожарского. К тому времени Сальков со своим отрядом перешел на владимирскую дорогу. Тут и нагнал его князь Дмитрий. Бой продолжался много часов и закончился решительной победой Пожарского. Отряд Салькова перестал существовать. Сам атаман через несколько дней явился к царю с повинной. С ним пришли 30 человек, бежавших вместе с ним с поля боя. Разгром Салькова улучшил положение с продовольствием в столице.

Царь Василий наградил многих дворян чином стольника. Не все они оправдали его доверие. Некоторые переметнулись в Тушино к самозванцу. Пожарский оставался верен присяге, и Шуйский должен был наконец обратить на него внимание. Победа на владимирской дороге закрепила за Пожарским репутацию храброго и энергичного воеводы. Трудная пора осталась позади, и князь Дмитрий вернул себе положение, утраченное после падения Бориса Годунова. Если в дни восстания Болотникова дьяки писали его имя в конце списка, насчитывавшего более ста лиц, то в списке стольников 1610 года он числился тринадцатым. То был большой успех. Прошло немного времени, и князь Пожарский получил назначение на воеводство в Зарайск.

Крепость Зарайск располагалась к югу от Коломны на самом рубеже между Рязанской и Московской землями. В отличие от окрестных крепостей Зарайск не утратил военного значения, и потому в XVI веке здесь был воздвигнут каменный кремль. В связи с начавшимися вторжениями крымских татар Зарайск приобрел значение важного стратегического пункта. Степняки издавна использовали дорогу на Зарайск для вторжений в центральные уезды России. Предвидя неизбежность нового нападения татар, московское командование и направило в Зарайск Пожарского, отлично зарекомендовавшего себя на поле брани. По местническим меркам назначение в захолустный городок было не слишком почетным. Но князя Дмитрия это нисколько не смущало.

Царь Василий отметил службу Пожарского земельным пожалованием. В июле 1609 года князь Дмитрий получил поместье в Суздальском уезде. В жалованной грамоте подробно перечислялись заслуги стольника. «Князь Дмитрий Михайлович, будучи на Москве в осаде – значилось в грамоте, – против врагов стоял крепко и мужественно, и к царю Василию и к Московскому государству многую службу и дородство показал, голод и во всем оскудение и всякую осадную нужду терпел многое время, а на воровскую прелесть и смуту ни на которую не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и непоколебимо безо всякия шатости».

Пожарский получил от казны село Нижний Ландех с двадцатью деревнями, семью починками и двенадцатью пустошами. Его новые владения раскинулись на большом пространстве вдоль живописных берегов речушки Ландех. Суздальский край издавна славился своими плодородными опольями. Крестьяне сделали их подлинной житницей Замосковского края. Но великий голод не прошел бесследно для Суздальщины. Пожарский получил сотни десятин пашни, но значительная часть ее давно не обрабатывалась и лежала перелогом. Трудное время переживала страна, истерзанная трехлетним голодом и кровавой войной. Но худшее было впереди.

Владения Лжедмитрия II стремительно сокращались. Его люди сдавали город за городом. Неудачи посеяли раздор в тушинском лагере. Боярская дума «вора» раскололась. Одни ее члены вели тайные переговоры с Шуйским, другие искали спасения в лагере интервентов под Смоленском.

Ландскнехты не прочь были вернуться на королевскую службу. Помехой им была лишь алчность. По их расчетам, Лжедмитрий II задолжал им от четырех до семи миллионов рублей. Наемное воинство и слышать не желало об отказе от «заслуженных» миллионов. В конце 1609 года самозванец вместе с Мариной уныло наблюдал из окошка избы за своим «рыцарством», торжественно встречавшим послов Сигизмунда III. Послы не удостоили царька даже визитом вежливости. Тушинские ротмистры и шляхта утверждали, будто они, служа «Дмитрию», служили Сигизмунду, отстаивали его интересы в войне с Россией. Поэтому они требовали, чтобы королевская казна оплатила их «труды», и тогда они немедленно отправятся в лагерь под Смоленск. Сигизмунд не имел лишних миллионов в казне, и переговоры зашли в тупик. Если что-нибудь и спасло на время царька, так это его долги.

Лжедмитрий не знал, на что решиться. Среди общей измены он вспомнил о своем давнем покровителе Меховецком. Пана тайно вызвали во дворец, и он долго беседовал с глазу на глаз с самозванцем. Узнав об этом, Ружинский пришел в бешенство. Он ворвался в царские покоя и зарубил Меховецкого на глазах у перепуганного «государя». На другой день Лжедмитрий пытался обжаловать действия гетмана перед войском. Но Ружинский пригрозил, что велит обезглавить и самого царька. Тогда Лжедмитрий призвал к себе другого благодетеля, Адама Вишневецкого. Друзья заперлись в избе и запили горькую. Но Ружинский положил конец затянувшейся попойке. Он выставил дверь и стал бить палкой пьяного пана Адама, пока палка не сломалась в его руке. Мигом протрезвевший самозванец спрятался в клети подле дворца.