Читать онлайн «Воплощение замысла». Страница 29

Панченко да и все политработники флотилии не упускали из виду ни одного геройского поступка. Помню, Панченко принес на КП листок-молнию, который увидел на пристани переправы. В нем рассказывалось о рулевом бронекатера старшем краснофлотце Викторе Усе. На его глазах бомба угодила в паром с боеприпасами, и тот стал тонуть. Командир корабля старший лейтенант К. И. Воробьев подошел к парому, снял с него сопровождавших груз бойцов. Но что делать с боеприпасами, которые на плацдарме нужнее хлеба? Получив разрешение командира, Виктор Ус (передал ему штурвал, а сам в чем был прыгнул в ледяную воду. Выплыл с тяжелым ящиком. Товарищи схватили ящик, уложили па палубе. Так моряк нырял более пятидесяти раз и каждый раз всплывал с драгоценной ношей. В листке-молнии писалось, что это не первый подвиг Виктора Уса: он отважно сражался на Волге, за что награжден орденом Красного Знамени.

Начальник политотдела встретился с Виктором, его командиром, товарищами и добился, чтобы старшего краснофлотца представили к званию Героя Советского Союза. Вскоре мы увидели листовку с портретом Виктора Георгиевича Уса. На груди моряка красовалась Золотая Звезда. Героем Советского Союза стал и командир бронекатера Константин Иванович Воробьев. Экипаж под его командованием не раз отличался при высадке десантов.

О подвигах моряков в десантах и на переправе флотильская газета писала в каждом номере, им посвящались листовки, рукописные листки-молнии, беседы агитаторов. Тесная дружба связала политорганы флотилии и армии. Армейская газета много писала о моряках, а наша - об отважных пехотинцах, с которыми азовцы плечо к плечу действовали на плацдарме и переправе. Большую пользу приносил обмен листовками, номерами газет. Наши командиры и политработники были частыми гостями в сухопутных частях, а армейские агитаторы и пропагандисты столь же часто выступали на кораблях и в подразделениях флотилии.

Усиленные закаленными в боях батальонами морской пехоты, подразделения эльтигенцев все же не могли выстоять против вражеских танков. Попытки армейских частей прорваться к десанту не увенчались успехом. И командарм принял решение эвакуировать митридатскую группу, как мы теперь называли наши подразделения, сражавшиеся в городе.

Снимать людей с берега, на котором господствует противник, как правило, труднее, чем высаживать десант. И все надо было решать быстро. Снова отзываем корабли с переправы. Договариваемся о поддержке с артиллеристами и авиаторами. Вместе со штабом армии планируем взаимодействие сил. Кажется, все обговорили. Но когда отряд кораблей под командованием капитана 3 ранга Тетюркина прорвался к берегу, к тому же злополучному пляжу, его встретил плотный артиллерийско-пулеметный огонь. По вызову Тетюркина сотни орудий 35 минут перепахивали снарядами вражеские позиции. Когда артиллерия прекратила огонь, корабли строем фронта ринулись к берегу и... никого там не нашли. Перестреливаясь с оживавшими огневыми точками, прождали 15 минут. Отчаявшись, командир отряда подал сигнал отхода. И только тут на берегу показались бойцы. Оказывается, огонь противника вынудил их отойти и пережидать в укрытиях.

Корабли приняли более тысячи солдат и офицеров и отошли - слишком интенсивным стал вражеский огонь. Утром отряд прибыл в Опасную. Среди снятых с плацдарма не оказалось подразделений 305-го и 144-го батальонов морской пехоты. Они прикрывали отход армейцев, приняв на себя весь натиск противника.

Чуть стемнело, снова посылаем бронекатера и тендеры к керченскому пляжу. Там уже были немецкие танки. Наша артиллерия и штурмовики заставили их убраться. Мы сняли с берега еще 360 человек. Часть морских пехотинцев покидала позиции, когда уже не было возможности прорваться к кораблям. Бойцы вязали плоты и на них выходили в бухту. Там их подбирали ваши катера. Остальные подразделения, прикрывавшие эвакуацию, пробились к своим через линию фронта.

Еще два крупных десанта вам привелось высаживать на Керченском полуострове. 9 января 1944 года к мысу Тархан направились десятки кораблей со стрелковым полком, двумя батальонами морской пехоты и ротой флотских парашютистов. Вышли в штиль, а неподалеку от пунктов высадки внезапно налетел шторм. Десантники спрыгивали в яростный прибой, грохочущий битым льдом, с трудом выбирались на обледеневший берег. При поддержке армейской артиллерии, установленной на основном плацдарме, десантники продвинулись вперед, захватили небольшой участок суши. Это был тяжелый десант. Мы потеряли командира высадки капитана 2 ранга Н. К. Кириллова, его начальника штаба капитан-лейтенанта Н. А. Шатаева, штурмана отряда лейтенанта Б. П. Бувина, посмертно удостоенного звания Героя Советского Союза, и многих других товарищей. Погибло 9 кораблей и судов. Десант сделал все, что от него требовалось. Но общая задача не была выполнена: войска армии продвинулись до плацдарма, захваченного десантом, а дальше не смогли.

Не менее сложным и тяжелым был десант в Керчь в ночь на 23 января. Мы его высаживали двумя отрядами (602 и 497 человек) прямо в порт. Десантники - а все они были испытанными бойцами, - моряки кораблей, артиллеристы, летчики действовали отважно и умело. Захватили порт, набережную, еще несколько улиц. Но главная цель снова не была достигнута: город освободить не удалось. По-видимому, для этого еще недоставало сил.

Мы продолжали возложенное на нас дело: переправу на плацдарм войск, техники, военных грузов. 165 дней действовала керченская переправа. Днем и ночью небольшие корабли и суда, маневрируя среди льдин, под обстрелами и бомбежками пересекали пролив.

Страшной опасностью оставались мины. Где только не попадались они!

Я проводил инструктаж командиров на кордоне Ильич, когда оперативный дежурный доложил: к причалам течением несет мину. Мы подбежали к краю обрыва. Внизу с мешками и ящиками бегали бойцы погрузочных команд, у причалов теснились суда. Мину мы увидели между двумя причалами. Покачиваясь на прибойной волне, она то скрывалась в ледяном крошеве, то выныривала, раздвигая льдинки своими рогами.

Приказываю убрать людей с берега и причалов, срочно вызвать минеров. Уничтожить мину легчайшим способом - выстрелами из пушек - было невозможно: от взрыва пострадали бы суда, причалы. Поблизости - штабеля боеприпасов.

- Разрешите мне, - подошел начальник оперативной части средств переправы капитан-лейтенант Н. А. Рыбинский. - Не беспокойтесь, я умею с такими штуками обращаться.

Я вспомнил, что совсем недавно Рыбинский командовал дивизионом тральщиков, сам обучал подчиненных минному делу.

- Действуйте, только осторожнее.

Рыбинский скинул китель, сунул его мне в руки и побежал с кручи. Съежившись, он шагнул в обжигающую холодом воду. Когда приблизился к мине, вода доходила ему до плеч. Офицер обошел мину, обнял ее и начал подталкивать к берегу, выбирая место, где было меньше камней. Уже когда мина коснулась суши, подбежали несколько матросов-минеров. Подкатила машина с кузовом, наполовину заполненным песком. Рыбинский показал каждому матросу, где ухватить мину, чтобы не задеть контактных колпаков. По команде подняли тяжеленный шар, уложили на песчаную постель в кузове машины. Посадив в кузов двух минеров, чтобы поддерживали груз на ухабах, и отпустив остальных, Рыбинский уже занес ногу, чтобы сесть в кабину, но его остановил вернувшийся матрос, что-то оказал ему. Оба стали раздеваться. Стянув с себя мокрую одежду, офицер на голое тело натянул сухую матросскую робу, набросил на плечи шинель, сунул ноги в снятые матросом сапоги. Только после этого забрался в кабину, и машина тихо тронулась с места. А матрос, собрав мокрую одежду офицера, побежал в ближайшую землянку.