Читать онлайн «МОСКОВСКИЕ КАРТИНКИ». Страница 25

Скульптурная композиция "Реквием-41", созданная бывшим учеником нашей школы скульптором Ноликом Метлянским, мне очень нравилась. Что-то в ней было неординарное, затрагивающее какие-то глубинные мысли о войне, о погибших товарищах. Пьедестал для фигур спроектировал тоже бывший ученик школы архитектор Евгений Розенблюм, он же был автором памятной доски и венка. В осуществлении нашего памятника принял активное участие мой одноклассник архитектор Петя Скокан, который сумел оперативно достать нужное количество бетона и помочь в строительно-монтажных работах. В проектировании Знака Петя не участвовал.

Когда какие-то фашиствующие вандалы надругались над нашим Памятным Знаком, то пришлось на время перенести фигуры в школьный музей и разрабатывать новые варианты Знака. Было много предложений, вплоть до переноса его на площадь Никитских ворот перед колокольней церкви Федора Студита. Конечно, это нелепое предложение не получило поддержки. Знак ведь школьный!

Пришли к выводу, что самым правильным будет установка фигур на стене школы, чтобы обеспечить недоступность композиции. Стали искать возможные варианты. Со стороны сада, со стороны улицы, переулка. Я рад, что прошел мой вариант размещения скульптуры Нолика Метлянского и Памятной доски прямо на углу школьного здания, обращенного к Большой Никитской улице. Фигуры солдат мы поместили на консольную плиту, на срезе которой были высечены слова: "Памяти павших будьте достойны". Доску и полочку для цветов, созданных скульптором Казанским, поместили на стене под Памятной доской и скульптурной группой Нолика Метлянского.

Но вернемся к жизни школьников двух разных школ. Как я уже сказал, отношения между нами были более или менее спокойными, но большой дружбы до слияния школ не было. Каждый из нас любил свою, каждый не очень терпел чужаков. Что поделаешь. В детстве всякое бывало. Сейчас об этом и вспоминать смешно.

Рядом со школой на Мерзляковском переулке в доме № 9 находился 4-й Государственный музыкальный техникум имени братьев Рубинштейнов. Позже он стал областным техникумом. Не мог никогда понять, почему вдруг музыкальное учебное заведение называлось техникумом. Техникой тут и не пахло, но называли так всякое среднее специализированное учебное заведение. Думаю, что это происходило из-за общего увлечения в то время так называемой политехнизацией учебных заведений, индустриализацией страны.

Из окон этого отнюдь не технического техникума все время доносились звуки музыки самых разных инструментов. Странно, но почему-то наша школа не завела никакой дружбы с музыкальным соседом.

А напротив школы был родильный дом. Часто можно было видеть стоящих под его окнами молодых отцов, с волнением ожидающих появления своих жен с младенцами на руках или без них в каком-нибудь окне.

Столовый, Скатертный, Ножовый, Хлебный, Ржевские Большой и Малый — все эти переулочки в предвоенные годы стояли почти нетронутыми, сохранили свою дореволюционную застройку. Только на углу Мерзляковского и Скатертного был построен кооперативный дом для работников науки и техники. Он так и назывался "РАНИТ". А еще говорили, что строился он как жилищный кооператив "ТРУДОВОЙ ХИМИК". В этом доме тоже жили наши ребята — Саша Дюжев и Абрам Житомирский. Ну и кто-то из младших. Абрам был, пожалуй, самым способным и талантливым учеником в нашем классе. Ему предсказывали большое будущее. Но, окончив МГУ, он ушел на фронт и не вернулся.

Между Столовым и Скарятинским переулками в конце двадцатых годов вырос еще один такой же кооперативный дом. Он был типичным для своего времени, был каким-то плоским, лишенным пластики. В этом доме жили Рафаил и Тамара Фонвизины, потомки известного декабриста.

Остальные дома были старенькими, такими тихими, мирными, спокойными, что ходить по этим переулкам было просто приятно. Тихие старомодные домишки, тихие нарядные особняки, зелень, выступавшая из дворов. Все это настраивало как-то особенно. Не хотелось даже галдеть, что нередко мы делали где-нибудь в других местах. По этим переулкам регулярно провожали домой мы нашего старенького Ивана Ивановича.

Тихие поварские переулки, тесно смыкавшиеся с молчановскими и арбатскими, сделали всех нас жителями одной планеты по имени Арбат. Недавно появилось такое название — "Дети Арбата". Наверное, это правильно. Эта часть города, включая сюда и Бронные и Пречистенские переулки, связана каким-то незримым единством. Все мы — дети Арбата.

На Садовом кольце было только три настоящих бульвара — наш Новинский, Смоленский и Зубовский. Они были такими же, как и бульвары Бульварного кольца. Разве что немного пошире, если не говорить о Страстном и Чистопрудном, которые всех превосходили своей шириной. Все остальные улицы Садового кольца бульваров не имели. Многие из них имели перед домами сады и, может быть, поэтому кольцо получило такое название после того, как были срыты все валы Земляного города.

Так, Садовая-Кудринская улица была именно такой. Проезжая часть вместе с трамвайными линиями проходила по середине улицы, а по обоим бокам располагались сады с развесистыми деревьями и кустарниками, огороженные самыми различными оградами, в основном решетчатыми… У каждого дома своя, непохожая на соседнюю. Позднее, уже в начале тридцатых годов, все ограды уничтожили, все сады объединили, пропустили прямо по ним широкие аллеи, сохранив только очень узенькие тротуарчики вдоль проезжей части, получившей из-за этого некоторое расширение. В результате получилось как бы два широких бульвара по обеим сторонам улицы. Но совсем непохожих на наши настоящие бульвары. Они стали просто озелененными проходными аллеями. Того, чем были ценны настоящие бульвары, — прогулочных мест, интимных уголков, игровых площадок для детей — здесь не было. Даже скамейки были поставлены очень редко. Да и мало они использовались. Только изредка кто-нибудь садился ненадолго передохнуть. Короче говоря, ни для прогулок, ни для детских игр они не годились. Очень уж неуютными они оказались. Но ничего иного от них получить уже было нельзя.

Застройка Садовой-Кудринской улицы в двадцатые-тридцатые годы почти не менялась. Этому способствовало, по-видимому, то, что практически все дома были как бы обособлены, что домовладения отделялись заборами и оградами, и что-либо строить тут было значительно труднее, чем на других обычных улицах. Ведь на том же самом Садовом кольце, где на улицах не было никаких садов, началось строительство многоэтажных домов. Сначала только на отдельных местах, вроде Дома Наркомзема на Садовой-Спасской или Дома Наркомпути на Садовой-Черногрязской. Позже строительство пошло более интенсивно. Устаревшие дома беспощадно сносились, на их месте стали появляться новые, уже многоэтажные.