Читать онлайн «Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона». Страница 7

— Знания, отец, я могу получить и самоучением.

— Можешь, Михаил. Но предел карьеры вчерашнего вольноопределяющегося — ротный. Если, разумеется, война откроет ему такую вакансию. И все, сын мой. А тебе в армейской службе следует думать о большем.

— Почему обязательно о большем?

— Потому что и мне и тебе будет в обществе, в семье стыдно и обидно, если генеральский сын к сорока с лишним годам выбьется только в поручики и, коли повезет, в штабс-капитаны.

— Почему только в поручики или штабс-капитаны? Я смогу подняться по службе и выше.

— Вряд ли, сынок. У тебя за плечами не будет училища и правильных знаний. Их ты самообразованием в систему не уложишь.

— А если будет война?

— Война даст тебе закалку и награды, ордена, может быть, и Георгия. Но не даст армейской перспективы.

— Отец, похоже, ты за меня уже все решил?

— Решать должен не я, а ты. Есть у тебя сила воли, окончишь Павловское, нет ее — будешь не дворянином, а разночинцем.

— Хорошо, отец. Я даю тебе слово, что закончу Павловку…

Не без упорства и изрядной самодисциплины, но в 1901 году Михаил Дроздовский окончил Павловское военное училище. Он оказался одним из первых по успеваемости. Преподаватели, особенно военных дисциплин, отмечали его знания и старание. Отставной генерал Гордей Иванович Дроздовский мог гордиться сыном, выходившим в офицеры.

В то время окончание училища, как говорилось, по первому разряду давало право на выбор полка и места службы. Павлоны традиционно пополняли ряды гвардейской пехоты. А потому мест для службы у них было всего два — столичный Санкт-Петербург и Варшава, столица Царства Польского.

Большая часть пехотных войск гвардии (три дивизии) входила в состав столичного гарнизона. Это были полки лейб-гвардии — Преображенский, Семеновский, Измайловский и Егерский (1-я пехотная дивизия), Московский, Гренадерский, Павловский и Финляндский (2-я пехотная дивизия), 1-й Стрелковый, 2-й Царскосельский стрелковый, 3-й Стрелковый и 4-й Стрелковый (4-я стрелковая дивизия).

Для начинающих офицерскую службу выпускников училищ полки санкт-петербургской гвардии были «дорогими». То есть для жизни в столице требовалась родительская «дотация» к получаемому от государства жалованью младшего офицера.

Дроздовский-младший знал о материальных возможностях своей семьи. Они были ограничены, поскольку отец не владел каким-либо недвижимым имуществом — ни наследственным, ни благоприобретенным. То есть генерал-майор МИ. Дроздовский был типичным офицером русской армии той эпохи, хотя и дослужившимся до генеральского чина.

Поэтому его сыну при желании служить в гвардейской пехоте оставался только «второй вариант» выбора места службы — Варшава Там, в стольном граде Царства Польского, была расквартирована 3-я гвардейская дивизия в составе полков лейб-гвардии Волынского, Санкт-Петербургского, Кексгольмского и Литовского. Варшавские полки для начинающих свой путь офицеров считались «недорогими».

Павлон-выпускник, воспользовавшись своим законным правом, остановил свой выбор на гвардейском Волынском полку. На комиссии, которая распределяла выпуск 1901 года, его спросили:

— Ваш выбор полка гвардии?

— Желаю быть в рядах лейб-гвардии Волынского полка, если на то будет высочайшее разрешение.

— Что ж, похвально. Один из старейших полков императорской армии, с 1817 года ведет свою родословную, с царствования государя Николая I. А чем вас привлекли именно волынцы?

— В этом полку служили товарищи моего батюшки. А как волынцы сражались на полях Болгарии, то слава нашей армии.

— Мы удовлетворим ваше желание, Дроздовский. Не забывайте, что с 1880 года шефом избранного вами полка гвардии является ныне здравствующий император Николай Александрович.

— Премного благодарен.

— Мы надеемся, что офицерский коллектив примет вас, достойного павлона, в свою семью…

Михаил Дроздовский был выпущен в гвардию в чине подпоручика 13 августа 1901 года Назначение на вакантную должность в лейб-гвардии Волынский полк еще не означало, что выпускник столичного военного училища оказывался в списках офицеров этой воинской части Варшавского гарнизона Решение о приеме новичка должно было быть принято единогласно полковым офицерским собранием. Это традиция русской гвардии, на которую свыше никогда не покушались.

Забота о чести полкового офицерского коллектива в гвардии была не правилом, а неписаным законом. Малейшее пятнышко или даже просто личная неприязнь кого-либо из офицеров-старожилов к новичку закрывали ему двери в выбранный им по праву отличника гвардейский полк. Такие случаи единичными не были. Такому человеку воинский начальник говорил без сожаления:

— Вы, господин такой-то, отчисляетесь в том же чине в армейский полк…

Репутация павлона Дроздовского оказалась безупречной: он был у всех на виду. За его принятие в семью волынцев офицерское собрание полка проголосовало единогласно. Так имя подпоручика оказалось в полковых списках.

Молодой офицер с первых дней попал совсем в иную атмосферу межличностных отношений. Дело было даже не в том, училище это или полковой строй. У волынцев не было принято хвастовство кутежами, любовницами и долгами. То есть о разгульной жизни здесь не было и речи.

В противном случае обладатель офицерских погон мог запросто оказаться вне коллектива и распроститься с полком по решению суда офицерской чести. Такие решения утверждались лично государем императором, который полностью полагался на справедливость и правильность мнения полкового офицерства Император на такие прошения на высочайшее имя обычно накладывал следующую резолюцию: «Утверждаю».

Император в подобных случаях, как государственник, был прав. Обеспечение чистоты военной силы державной России являлось его династической заботой, одной из первейших.

Однако такая требовательность имела свою школу. Скромность и порядок в личной жизни и службе полкового офицера достигались не бесконечными замечаниями и наставлениями (как это практиковалось в училищах), а доброжелательным наставничеством старших офицеров над младшими. То есть даваемые советы оскорбительной подоплеки в себе не несли и не таили.

Эту разницу между престижным Павловским училищем и «недорогим» полком лейб-гвардии Михаил Дроздовский почувствовал сразу. Теперь армейские дисциплинарные требования стали для него естественными и легкими по исполнению. Они не вели к самопринуждению. Можно сказать, что будни пехотного командира в младших чинах сами собой как-то незаметно вошли в повседневность подпоручика-первогодка.