Читать онлайн «Прянишников». Страница 52

Прянишников избегал крупных административных постов совсем не потому, что он считал организаторскую роль ученого второстепенным делом. Наоборот, он вкладывал огромные душевные силы в создание новых институтов, кафедр, опытных станций. Вместе с тем он избегал личных почестей и особенно тех внешних знаков отличия, которые в период культа личности многим кружили голову. Так, например, он, не колеблясь, отказался от такого знака верховного благоволения, как пожалованная ему огромная дача с целым поместьем при ней.

— Ну, к чему, к чему это роскошество, — говорил он. — Ведь мы же с Марией Александровной старые люди. К чему нам такие хоромы! А дети — они должны своими силами строить свою жизнь.

Большую Государственную премию, которую он получил, он роздал щедрой рукой на научные поездки молодым исследователям, причем не только «своих» кафедр, но и совсем малознакомым людям, о которых слышал доброе слово от достойных доверия ученых.

Во всех случаях, когда он соглашался принять на себя ту или иную административную должность или организационное поручение, он руководствовался лишь необходимейшими интересами самой науки. Так было в «смутное время» становления Московского сельскохозяйственного института, когда в противовес Вильямсу, взысканному милостями правых кругов, на фигуре Прянишникова сконцентрировались интересы прогрессивно настроенной профессуры. Он согласился принять на себя пост заместителя директора института, так как это позволяло ему произвести уже известную читателю реформу в учебном процессе — повернуть студенчество к участию в исследовательской работе кафедры. В последние же годы жизни он считал свой авторитет ученого вполне достаточной опорой для защиты своих научных взглядов. И впрямь, по недавно опубликованным воспоминаниям руководителей ВСНХ и Госплана мы знаем, каким большим и заслуженным признанием пользовался Дмитрий Николаевич и как крупнейший ученый-химик и как образованнейший и глубокий экономист. Его перу принадлежала химическая часть первого пятилетнего плана и в дальнейшем, до тех пор, пока не возобладала вильямсовская «антихимизаторская» струя, его экономические обоснования лежали в основе важнейших государственных решений в области химизации народного хозяйства.

Но когда это было необходимо, Дмитрий Николаевич с полной готовностью отрывал от научных занятий драгоценное время на выполнение самых скромных административных дел. Однажды, к примеру, к нему пришли научные работники Долгопрудной опытной станции — основной производственной базы Научного института по удобрениям — с горестным рассказом о том, как три сменивших друг друга неуча-директора, по существу, пустили «под откос» ценнейшую работу исследовательского коллектива, сложившегося на станции. Коллектив начало лихорадить; возникли склоки и интриги; работа во многих лабораториях была парализована. Сотрудники мечтали о том, как было бы замечательно, если бы пост директора станции согласился занять настоящий ученый, вокруг которого могли бы сплотиться подлинно творческие ее силы.

Дмитрий Николаевич слушал все это с рассеянным видом, откинувшись в кресле и постукивая пальцами по столу, но после некоторого молчания неожиданно сказал: «Ну что же, давайте попробуем. Может быть, удастся поставить на воду ваш корабль». Сотрудники опытной станции не поверили своим ушам. Но в таких случаях Дмитрий Николаевич не шутил. Академик, руководящий деятель Госплана, фактически научный руководитель нескольких институтов соглашался стать директором маленькой подмосковной опытной станции! Высший совет народного хозяйства, которому был подчинен Институт по удобрениям со всеми своими отделами, положил Прянишникову высокий директорский оклад, от которого он, разумеется, немедленно отказался. «Я же не смогу там ежедневно бывать, — сказал он. — Как же можно платить мне такие деньги. Мне будет совестно людям в глаза смотреть».

Стоит ли добавлять, что это было время расцвета Долгопрудной станции…

Мы начали эту главу с тридцатипятилетнего юбилея творческой деятельности ученого. Но вот перевернут еще один жизненный пласт. Подумать только, полвека труда, исканий, творческих радостей, борьбы!

В 1939 году в связи с широко отмечавшимся пятидесятилетием научной и общественной деятельности Дмитрия Николаевича Прянишникова «Журнал химической промышленности» — новый голос новой индустрии! — писал:

«Д. Н. Прянишников всегда проявлял и проявляет глубокий интерес к нашей промышленности, ее росту, трудностям и достижениям. Как только становятся известны результаты открытия у нас верхнекамских калийных солей, хибинских апатитов, фосфоритов Кара-Тау и т. п., Д. Н. Прянишников спешит разными путями использовать новые возможности в интересах сельского хозяйства. Он дает новым возможностям агрономическую и экономическую оценку, вносит инициативные научно-технические предложения, ставит вегетационные и полевые опыты, выступает устно и с письменными докладами, печатает статьи, пропагандирует; лично посещает интересующие его месторождения агрономических руд, рудники и заводы. В результате этих поездок и знакомства с иностранными предприятиями и благодаря эрудиции и широкому естественноисторическому кругозору Д. Н. Прянишников внес ряд интересных предложений для перспективных планов нашего строительства. Роль Д. Н. Прянишникова в составлении трех пятилетних планов в области удобрений весьма велика. Его постоянная и активная помощь в планировании нашей туковой промышленности и сельского хозяйства была оценена нашим правительством, наградившим Д. Н. Прянишникова в 1937 году орденом Трудового Красного Знамени. В 1928 году он был избран действительным членом Академии наук СССР».

Этот лаконичный перечень нужно читать как скупые строки сценария, за которыми зримо предстают лабораторные исследования, плановые записки и обоснования, поездки, журнальные статьи и книги — вся непрестанная, кипучая, столь разнообразная деятельность Д. Н. Прянишникова. Хорош «кабинетный ученый», каким пытались порой его изобразить «земляные» агробиологи вильямсовской выучки. Нет, Прянишников прочно, обеими ногами стоял на родимой земле и, как легендарный Антей, черпал от нее все новые и новые силы.

Один из создателей новейшей геологии, советский ученый Александр Петрович Карпинский, говаривал, что геологу для выработки научных методов прогнозирования залежей полезных ископаемых «нужна вся земля». Прянишникову для решения выдвигаемых им научных проблем нужна была «вся страна», со всем ее промышленным потенциалом, со всей ее новой революционной организованностью, со всеми гигантскими возможностями, которые открывала плановая система хозяйства.