Читать онлайн «Стратегии счастливых пар». Страница 74

Продукты средневекового княжеского воспитания

Формирование мировоззрения Ярослава происходило в двусмысленных и даже крайне неблагоприятных для юной психики условиях. Похоже, что мировоззренческий код, объясняющий мотивацию многих нестандартных поступков князя, следует искать в отношениях его родителей, вернее, в глубинных противоречиях между ними. Его мать Рогнеда в юности была безжалостно и цинично изнасилована его отцом за отказ выйти за него замуж и за то, что назвала его «робичичем», то есть сыном рабыни (Владимир был сыном князя Святослава и Малуши – девочки, оставленной княгиней Ольгой в живых после расправы над коростянским мятежным князем Малом). Мрачную картину психического зверства довершил тот факт, что надругался завоеватель над своей будущей женой на глазах у ее родителей, убитых после этого с жестокостью средневекового язычника. Ярослав не мог не знать этого эпизода из жизни своих родителей, а сопровождавшее всю последующую жизнь матери сосредоточенное и удручающее спокойствие, казалось, являлось отпечатком неутолимой жажды мщения. И в более поздних отношениях родителей не было и тени романтики. Матери отводилась роль дикой плененной кошки, которую впускают в дом только для того, чтобы, насладившись игрой с нею, снова отправить восвояси, в клетку. Отец казался ему похожим на льва, царя зверей, раздающего как блага, так и наказания в зависимости от своего переменчивого настроения. Скорее всего, эдипов комплекс гигантской разрушительной силы сотрясал динамично развивающийся разум Ярослава, подобно тому как землетрясение проверяет землю на прочность. Но наряду с тайным желанием вступиться за мать маленькое сердце разрывал на части ужас перед гневом отца-чудовища, казавшегося всесильным. Следствием тяжелых, как кошмарные сны, ощущений опасности и бессилия пред ним маленького беззащитного ребенка стала приглушенность его собственного «я» и неуверенность в собственных силах. Из всего многочисленного потомства Владимира и Рогнеды Ярослав дольше всех находился при матери, и, надо полагать, женская акцентуация в нем присутствовала несоизмеримо больше, чем в братьях. Привязавшись к матери сильнее остальных, он вышел в мир более нежным и, возможно, мягкотелым. Причина этого кроется и в доставшейся ему от судьбы удручающей хромоте, из-за которой его долго не начинали обучать воинским премудростям. В то время когда трех-четырехлетние сверстники Ярослава объезжали лошадей и готовились к посвящению в воины, физически слабый мальчик все еще находился в исключительно женском окружении. Но по этой же причине он приобрел опыт общения с противоположным полом. Близость к матери и сестрам, их заботливость и опека научили его быть внимательным и чутким к окружающему миру, относиться к женщинам с терпимостью и пониманием; отсюда и его глубокая братская привязанность к сестре Пред славе, которая впоследствии спасла князю жизнь. Он определенно не желал, да и не мог походить на отца, казавшегося слишком свирепым и не в меру разнузданным. Все, что он делал в будущем как мужчина, являлось борьбой между тайным желанием копировать отца и неприязнью к нему. Поиск собственного «я» протекал под давлением принципов кочевых завоевателей с доминирующим образом родителя и жаждой новых форм мужественности, к которым он никак не мог приобщиться самостоятельно.

Но так же явно проявлялась в натуре Ярослава и оборотная сторона: не в силах полагаться на физическую мощь, но нося в сердце острый шип передавшейся от матери жажды мести, он должен был делать ставку на гибкость ума и своей стратегии, на умение ждать своего часа. Женщины научили его недурному актерскому мастерству, позже он обратит его в животворящее искусство дипломатии. Как у многих физически слабых людей, испытавших насмешки в детском возрасте, у Ярослава появилось стремление расправляться с обидчиками любыми способами. Наряду с нежностью к женщинам он невольно развил в себе скрытую жестокость и тайную ненависть к сильным мужчинам, до которых ему было тяжело дотянуться. Поэтому злопамятность на долгие годы стала компенсацией мягкости его несколько женоподобной натуры.

Конечно, знал Ярослав и еще об одном эпизоде, который научил его полагаться на терпение, развивая способность достигать побед не столько с применением оружия, сколько с помощью безукоризненно продуманной интриги. Неизменным и самым верным помощником на службе у выносливого Ярослава было время, самый непреклонный и разрушительный воин, изводящий любого врага. Любвеобильный и, как указывают летописи, «блудливый» князь

Владимир сделал Рогнеду одной из своих многочисленных жен-наложниц, порой одаривая ее подарками, оказывая время от времени знаки внимания. Но то не было постоянство любящего мужа, скорее страсть неуемного охотника за экстравагантными ощущениями. Князя привлекала непокорность жертвы – тайный восторг завоевателя обладать той, которая могла лишь спорадически бороться с откровенным насилием. Тут не было и тени любви, поэтому такие отношения должны были спровоцировать у матери Ярослава попытку наказать обидчика. Когда однажды оскорбленная и томящаяся в плену своих темных мыслей Рогнеда решилась на отмщение и уже занесла руку с ножом над задремавшим мужем, тот неожиданно проснулся и обезоружил ее. Древние источники утверждают, что по указанию матери малолетний Изяслав (первый из их четырех сыновей) выступил против отца с мечом в руках. Разъяренный язычник, гордость которого была так неподдельно уязвлена, все же не убил смелую женщину и по совету своего окружения «выделил» сыну названный его именем город. Причем слово «выделил» историки трактуют как указание на изгнание из рода, наказание отлучением от княжеской власти.

Какие уроки через годы мог вынести из происшедшего Ярослав, появившийся на свет много позже этих событий? Как минимум – что отношения его матери и отца не только далеко не идеальны, но и противоестественны. Он узнал, что боль, рождающаяся в браке из-за черствости, толстокожести и похотливости мужчины, перерастает в ответную ненависть женщины. Запечатлевшийся в сознании образ несчастной, оскорбленной матери, изгнанный брат, небезынтересное совопоставление поведения отца до и после крещения привели его к новому пониманию действительности, и в том числе к переосмыслению роли семейно-родового фактора. Он понял, что отношения с женой следует строить по совсем иному принципу: истинная подруга должна оставаться не только обожаемой избранницей на ложе, но и верным союзником в серьезных делах. Кроме того, Ярослав наверняка уяснил, что далеко не всякую задачу можно решить прямым применением силы – порой гораздо правильнее будет использовать тайные рычаги влияния и скрытые механизмы борьбы.