Читать онлайн «Люди Греческой Церкви. Истории. Судьбы. Традиции». Страница 55

Келья Благовещения в Новом скиту, Афон

Есть и другая причина. Многие монахи скита не хотят пышных празднований с большим количеством гостей, чтобы сохранить тишину и безмолвие, чтобы избежать суеты. Ведь праздники требуют больших хлопот и затрат: приглашения епископа или игумена, певчих, мирских людей. Не все могут себе это позволить… Для многих лучше ограничиваться утреней, литургией, чтобы сохранялась исихия[103]. Пышное празднование не подходит скиту, иначе чем скит будет отличаться от монастыря? Здесь мы хотим, чтобы все было более скромно и сдержанно. Это больше соответствует нашему духу.

– Здесь, в келье Благовещения, существует иконописная мастерская. Давно ли вы пишете иконы? Как вы стали иконописцем?

– Мне просто хотелось заниматься иконописью. Поначалу я обращался к различным отцам-иконописцам, и они показали мне искусство иконописи. Но главным образом я работал самостоятельно.

Я пишу иконы уже двадцать четыре года. Это требует большого труда, поскольку если рядом нет учителя, то возникает много проблем. Но с Божией помощью проблемы решались. И теперь, думаю, я достиг неплохого уровня. Другой причиной занятия иконописью для меня была необходимость зарабатывать, чтобы содержать келью и не попрошайничать. И слава Богу, я могу это делать благодаря иконописи.

– Геронда, а для чего вообще нужна икона?

– Икона помогает человеку в богообщении, это особая форма молитвы. Посредством иконы Господь, Богородица, святые становятся по-человечески ближе к нам. Представьте себе, что в храме нет икон. Сразу уходит ощущение какой-то особой теплоты… Понимаете? Иконы нужны для того, чтобы общаться с Богом.

– Существуют разные стили иконописания, какой предпочитаете вы?

– Мы здесь, в келье, занимаемся византийской иконописью. Называется она так потому, что эту технику письма изобрели и использовали еще в Византии. Эта техника – единственная, которая способна в полноте выразить Православие. Здесь двухмерное пространство, лик и тело святого выглядят строгими и целомудренными. Икона скромна, она «не кричит», не поражает внешней, телесной красотой, как, например, западная религиозная живопись эпохи Возрождения. Там много плотских подробностей, обнаженные части тела. Верующий человек понимает, что такой стиль неуместен в храме.

– Что для иконописца важнее: какое-то возвышенное молитвенное настроение или умение, техника?

– Нужно и то и другое. Когда мы пишем икону, мы молимся святому, которого изображаем. Но необходимо иметь и дар, твердость руки. Если рука не тверда, как можно научиться писать иконы? Необходимы способности, как например, для того, чтобы стать хорошим певчим, нужен голос – дар Божий. Бог одаривает людей: одному дает хороший голос, чтобы он мог петь, другому – твердую руку, чтобы писать иконы. Так украшается церковь, храм Христа. Один дополняет другого. Так созидается духовная жизнь.

– В афонских храмах преобладают иконы XVIII века. Они написаны не в византийском стиле. Почему же их не заменяют традиционными?

– Нет смысла их менять, так как иконы хорошие. Они были написаны специально для этих иконостасов. Зачем же их менять? Кроме того, на это нужно много денег. Потом, все это потребует одобрения скита, если кто-то вдруг предложит новые иконы. Но мы не хотим их менять. Нам нравится так.

– Как вы думаете, может ли нехристианин понять и оценить красоту иконы?

– Я думаю, да. Может понять… Представьте себе, такой человек зайдет в церковь и увидит, к примеру, икону какой-нибудь святой, изображенной с оголенными плечами. Ему это вряд ли понравится. Любой нормальный человек понимает, что уместно в церкви, а что нет. Поэтому последние пятьдесят лет в Греции существует только византийская иконопись. Наверное, и невозможно найти иконописца, который пишет иконы в западном стиле, маслом, где изображаются, как мы говорим, подробности тела…

А ведь когда-то было иначе. До 60-х годов XX века в Греции господствовал западный стиль в иконописи. Но в 60-е годы иконописец Фотис Кондоглу[104] возродил византийское искусство. Кондоглу был художником и хорошим христианином. Он видел, что стиль Возрождения не подходит для православного храма, и начал писать византийские иконы. Его никто не учил иконописи, потому что тогда и не было учителей, но он был талантливым художником и создал хорошие византийские иконы. Вот с того времени и началось возвращение к традиционному византийскому стилю. Этот стиль подходит нашему храму, красиво смотрится в домах. Людям нравится – скромно и строго, по-православному.

– На Афоне монах сам выбирает дело, которым будет зарабатывать на жизнь?

– Все решения принимаются совместно с духовником. В первую очередь монах должен знать, какие у него есть способности, что он может делать своими руками. Если он понимает, что не может заниматься иконописью, он может делать четки, это гораздо легче. Или он может делать ладан. Это тоже очень легко. В скиту нет ни одного монаха, который бы не занимался каким-либо делом, за исключением тех, кто уже в возрасте и не может полноценно трудиться. Необходимо знать какое-то дело, поскольку только так мы сможем зарабатывать деньги для дома. Ведь наши кельи – это наш дом, который требует денежных средств на свое содержание и ремонт.

– В монастырях можно встретить надпись «Умерев прежде смерти, ты не умрешь в час смерти»…

– Очень правильно говорится, именно так. Когда монах уходит из мира, он должен умереть для мира, то есть не думать о своей матери, отце, братьях, родине. Он умер для них… Поэтому мы так и говорим. Мы ограничиваемся здешней жизнью. Монах не должен ездить к себе домой, ему надо сидеть в своей келье. Святой Исаак нам советует не возвращаться в мир[105], чтобы увидеть своих родственников, даже тогда, когда они нас об этом просят – в письмах или, как в наши дни, по телефону. Потому что многие монахи поехали повидаться со своими родственниками и остались с ними, сбросили рясу и остались жить в миру. А если и вернулись, то с травмами, поскольку невозможно, чтобы человек поехал повидаться с матерью, отцом и не расстроился, чтобы ему эмоционально не было больно, понимаете? Так что лучше для него сидеть в своей келье, заниматься своими духовными делами и довольствоваться этим. А родственники должны вычеркнуть его из своей жизни, понимая, что он к ним не вернется. Вот это и значит умереть прежде смерти.

– Неужели потом, после ухода из мира, не бывает уже никаких воспоминаний о нем?