Читать онлайн «Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938-1945». Страница 8

В результате вся жизнь этого человека представляла собой непрерывную цепь убийств – убийств людей, которых он невзлюбил, соперников в борьбе за власть, людей, находившихся к нему в оппозиции, а также тех, кому он не доверял. К убийствам добавлялись интриги, не менее тяжкие, чем убийства, и проводившиеся с дьявольской изощренностью. Человеческая жизнь в глазах Гейдриха не представляла никакой ценности, и если кто-то вставал на его дороге к власти, то был приговорен. Он был, по сути дела, нигилистом в самом широком понимании этого слова. Его преступления не были импульсивны, а диктовались точнейшим расчетом, на который не оказывали никакого влияния душевные порывы или угрызения совести. Недаром Гитлер называл Гейдриха «человеком с железным сердцем». Обычный человек никогда не сделал бы столько зла, как Гейдрих: на подобные чудовищные преступления способен лишь человек, обладающий незаурядным интеллектом.

Считать Гейдриха гением и тем более идеализировать его опасно, так как это может побудить кого-нибудь последовать его примеру. К тому же следует учитывать и тот факт, что он совершал преступления не во имя великого дела, а в своих личных интересах. Империя как таковая его интересовала мало, в ней ему нужна была только власть. Он не намеревался служить немецкому народу, стремясь удовлетворить лишь свое желание иметь авторитет.

В характере Гейдриха также отмечались патологические отклонения. Его чрезмерные амбиции, например, могут рассматриваться, используя современный псевдонаучный жаргон, как проявление своеобразной компенсации чувства собственной неполноценности, поскольку он знал, что его прошлое не считалось безупречным по национал-социалистским стандартам. Его нордический комплекс был, по всей видимости, также вызван этим обстоятельством. Вокруг себя он хотел видеть только людей чисто германского типа и всегда старался подчеркнуть свой нордический физический облик. Пожалуй, только разрез его глаз вызывал слегка неприятное ощущение. Это обстоятельство довольно часто истолковывалось как наличие в нем крови далеких монгольских предков.

В его отношениях с женой также отмечались патологические отклонения. Будучи дочерью школьного учителя с острова Фемарн, она принадлежала к типу женщин, воспетых в германских легендах – коварных и честолюбивых. Именно она разожгла тлевшие в муже амбиции, подталкивая его к выдвижению наверх. Этим, видимо, и объясняется стремление Гейдриха быть во всем первым – в фехтовании, в скачках на конях и в качестве донжуана. К этому добавилась и сексуальная патология, как бы и чем бы это ни объяснялось современными специалистами по психоанализу.

Гейдрих, этот аморальный циник, ни во что не ставил дружбу и товарищество, хотя о своей сентиментальности говорил часто, громко и подолгу. Не почитал он и корпоративный дух, лишь знание тайн считая надежным связующим звеном. Самым важным из всех дел для него было отыскивание скрытых житейских слабостей и недостатков не только у собственных коллег, но и у руководящих лиц Третьего рейха. Он полагал, что подобные знания помогут ему установить власть над его окружением и позволят осуществлять контроль над политическими проблемами. Он не скрывал, что в этом вопросе использовал опыт большевиков, приспособив его для себя.

Многие лидеры национал-социалистской Германии знали, что Гейдрих собирал компрометирующий материал, в том числе и на них. Из-за этого его ненавидели и боялись, поскольку никто не знал, что ему конкретно о них известно, так как что-либо, подлежащее сокрытию, имел каждый. Люди оппортунистического типа, быстро пошедшие в гору с приходом нацистов к власти, имели в своем прошлом кто небольшой грешок, кто мздоимство, кто какие-то другие проступки, чего было вполне достаточно для того, чтобы испытывать чувство вины и боязнь исключения из партии или получения партийного взыскания. Секретные досье, которые имелись у Гейдриха, вызывали трепет во всей Германии и считались наиболее опасными документами Третьего рейха.

Даже Гитлер не был исключением. Можно сказать, что Гейдрих был первым «исследователем Гитлера», старавшимся отыскать любые, самые мелкие, подробности его прошлого. И ему удалось многое. В Мюнхене он держал агента, имевшего задачу собирать сведения о ближайших друзьях и сотрудниках Гитлера в ранние годы. У подвыпивших собутыльников этот агент выпытывал интересные детали (любопытно, что многие из них ненавидели Гейдриха). Будущие биографы Гитлера отдали бы столько же граммов золота, сколько весило досье Гейдриха на фюрера.

В этом досье были сведения, полученные от бывшего унтер-офицера Макса Амана, с которым Гитлер служил в армии в Первую мировую войну; Эмиля Мориса[30], закадычного друга Адольфа в первые годы нацистского движения – вплоть до конца 20-х годов; Германа Эссера, тоже близкого друга, и Хофмана, личного фотографа Гитлера, проведшего с ним долгие ночи, когда тот страдал бессонницей после смерти племянницы Джелии Раубаль. Была там и информация от Христиана Вебера[31], дружка ранних лет, одного из немногих, имевших привилегию обращаться к фюреру на «ты» (этой чести были удостоены Фридрих Вебер, посол Крибель, начальник штурмовиков Рём и старый фронтовой товарищ некто Шмидт). Никому из них даже в голову не приходило, что их собеседник является агентом Гейдриха.

Гейдриха особенно интересовали контакты с Морисом, который знал более других о молодом Гитлере. Но язык у того не развязывался даже от больших порций выпитого. Тем не менее, агент Гейдриха узнал массу информации, но как ему это удалось, так и осталось неизвестным.

Как ни странно, Морис не соответствовал нацистским расовым стандартам: как говорили, отец его был «полукровкой в первом поколении». Несмотря на это, он стал ближайшим соратником Гитлера, его личным шофером и, насколько только Гитлер был на это способен, лучшим другом. Немногие знают, что Морис был некоторое время – еще до Гиммлера – шефом СС и по приказу Гитлера, не без удовольствия, смещал Гиммлера с занимаемой тем в то время должности. (Когда Гиммлер впоследствии был восстановлен, он тут же выгнал Мориса, не простив ему тогдашнего унижения.)

Дружба Гитлера с Морисом продолжалась десять лет и была прекращена из-за женщины. Гитлер был влюблен в Джелию Раубаль, красавицу дочку своей сводной сестры. По всей видимости, он действительно испытывал к девушке настоящую, необузданную и неоспоримую любовь. И вот с этой-то Джелией Раубаль у Мориса была самая обычная скоротечная любовная связь, о чем он мне рассказывал сам. Когда Гитлер узнал об этом, он порвал с Морисом. После их ссоры Морис был изгнан со службы у Гитлера, но набрался смелости и подал по этому поводу иск в мюнхенский суд, занимавшийся разрешением трудовых споров. Гитлер, обычно мстительный, тогда с этим смирился, но после прихода к власти принял меры, чтобы на генеалогию Мориса было обращено самое пристальное внимание.