Читать онлайн «Олесь Бузина. Расстрелянная правда». Страница 69

Как и кони Чикаленко, денежки Грушевского тоже пропали – во время революции их съела инфляция.

Самым веселым и противоречивым персонажем из компании профессиональных украинцев был все тот же «конский палач» Владимир Винниченко. В 1910 г. он издал в сборнике «Земля» в Москве повесть «Честность с собою». Причем на русском языке. Завистливые коллеги по профукраинству стали упрекать автора: почему, мол, не на будущей державной мове? В письме в газету «Рада» Винниченко оправдывался, что сначала написал повесть по-украински и даже послал ее в Литературно-научный вестник во Львов, который редактировал Грушевский. Но Вестник отказался печатать произведение Винниченко, «бо передплатники і так докоряють редакції, що вона містить аморальні твори».

Герои повести были списаны с молодого Петлюры, еще одного украинского деятеля – Порша, а также самого автора и живо обрисовывали их сексуальные нравы. «Господи! – восклицал Чикаленко. – До чого може дописатися людина! Всі жінки в повісті тільки й думають, тільки й роблять, що віддаються любимим і нелюбимим і просто навіть незнайомим молодим і здоровим мужчинам у номерах… Всі жінки в повісті Винниченка рвуться «до бугая». И добавил, что, прожив полвека на свете, таких людей и не видел. А Грушевский заметил, что повесть написана только одним органом и просил сменить тему, «бо прочія часті тіла ображаються».

Тем не менее, за этот шедевр по половому, а не национальному вопросу в России Винниченко отвесили целых 2500 рублей – в четыре раза больше, чем он получил бы во Львове в Литературно-научном вестнике. Так, по крайней мере, уверял всеведающий Чикаленко. И будущий премьер-министр независимой Украины не выдержал – продал «москалям» свои эротические фантазии. А если бы накинули еще пару гривенников с царскими орлами, то Винниченко в голом виде станцевал бы гопак прямо на Красной площади!

Леся из пробирки

Справедливости ради, скажем, что первую украинку удалось вывести раньше, чем первого украинца. Ее так и назвали – Леся Украинка. Хотя это было ее ненастоящее имя. В детстве у нее были другие выходные данные» – Лариса Петровна Косач. Превращение шло поэтапно. Сначала удалось изменить имя. И только по мере обретения новой этнической идентичности – еще и фамилию.

Главную роль в этой искусственной мутации сыграла мать подопытного крольчонка – Ольга Драгоманова, малоизвестная детская писательница, сочинявшая под псевдонимом Олена Пчилка. По происхождению род матери был греческим. Драгоман – кличка пращура Леси-Ларисы, приблудившегося, как гласила семейная легенда, к войску Богдана Хмельницкого и подрабатывавшего при безграмотных казаках переводчиком – драгоманом. Со временем его профессия стала кличкой, а потом и фамилией. Окончание «ов» свидетельствовало о пророссийских симпатиях рода – при Екатерине Второй прапрадед Леси Стефан Драгоманов, еще писавший свою фамилию греческими буквами, получил, как и большая часть малороссийской старшины, дворянство от имперского правительства.

Стефан Драгоманов удачно женился на дочери гадячского казачьего старшины – Колодяженского и приобрел, благодаря удачному вложению своего мужского естества, отличный дом в Гадяче (теперь – райцентр Полтавской области) и усадьбу под ним в селе Монастырские Будищи. Наличие крепкой экономической базы, основанной на труде крестьян, позволило впоследствии Драгомановым, как и многим русским дворянам XIX века, «дурковать» в свое удовольствие, не слишком заботясь о карьере. Так в лоно этой семьи проникли «прогрессивные» идеи.

Брат деда по материнской линии прапорщик Яков Драгоманов, не зная, чем себя занять, подался в «декабристы». Правда, до Сенатской площади не дошел – сказался больным, но, по решению следственной комиссии, был переведен из Петербурга в Староингерманландский полк без лишения офицерского чина – «под строгий надзор полкового, бригадного и дивизионного начальства». Под «строгим надзором» он пописывал стихи, которые публиковал в петербургских журналах. Естественно, о родных местах, но на русском языке:

В общем, графоманствовал понемногу – большого литературного таланта внучке не оставил.

По мужской линии предки Леси Украинки происходили из коронной шляхты Речи Посполитой – правда, православной. Некий Петр Косач служил королю Яну Собесскому и участвовал в битве под Хотином в 1673 году. Со временем Косачи осели на Черниговщине – в Мглине (ныне Брянская область Российской федерации) и влились в состав казачьей старшины. Это удивительные места. Ни Россия, ни Украина – с переходными говорами, представляющими смесь двух языков. Во времена Гетманщины – сотенное казачье местечко. Потом – уездный город Черниговской губернии.

В историю русской культуры Мглин вошел благодаря стихам, написанным Алексеем Константиновичем Толстым, в ответ на эпиграмму Пушкина. Как-то Пушкин обмолвился:

Помещик Мглинского уезда из села Красный Рог Алексей Толстой – великий остроумец и один из создателей Козьмы Пруткова – добавил к этим бессмертным строкам не менее хлесткое четверостишие:

Как видим, из одного и того же уезда и сословия – российского дворянства – могли происходить выдающийся русский поэт Алексей Толстой и никому неведомый папа украинской поэтессы – Петр Косач. Так случается! Причем, по маминой линии Алексей Толстой был прямым потомком гетмана Разумовского. Вот как, оказывается, все переплелось! А нам хотят доказать, что украинцы – это одно, а русские – совсем другое. Как будто это мухи и котлеты!

У папы будущей Леси Украинки было одно лично мне симпатичное качество – он любил делать детей. Поучившись недолго в Петербургском университете и поучаствовав там в каких-то студенческих «брожениях» в 1861 г., Петя Косач перевелся в Киевский университет Св. Владимира, по окончании которого был причислен к министерству юстиции. Заблуждения молодости на его служебной карьере никак не сказались – сразу же после получения диплома молодой человек поступил на службу в Киевскую палату уголовного суда и защитил диссертацию кандидата законоведения. А в 1866 году – всего в 25 лет – получил теплое место председателя Новоград-Волынского собрания мировых посредников.