Читать онлайн «Олесь Бузина. Расстрелянная правда». Страница 10

Бузина публиковал свои разоблачительные опусы о классиках украинской культуры – Лесе Украинке, Иване Франко, Ольге Кобылянской, Марко Вовчке – в популярной в 90-е годы газете «Киевские ведомости». Позже о «вурдалаке Шевченко», заменившем на Украине Ленина, он писал как об алкоголике, о неряшливом товарище, от которого вечно несло водкой и луком, любителе проституток, жмоте, отбиравшем у своих невест ранее сделанные им подарки, и человеке крайне неблагодарном, которого Николай I сослал в ссылку не за мифическую борьбу с самодержавием и крепостничеством, а за оскорбление своей жены-императрицы, способствовавшей выкупу Кобзаря на волю. Чуть позднее Бузина несколько смягчился по отношению к Шевченко, указывая украинским националистам, что свою прозу и дневники Тарас Григорьевич вел на русском. Все «литературные» суды у Союза писателей Украины Бузина выиграл. Помню, как он с гордостью показывал мне, доставая из папки листы бумаги, на которых были распечатаны судебные решения в его пользу. Да, Бузина не любил Шевченко. Он считал его плебеем и своим антиподом.

Интересно, что при этом Бузина вырос в украиноязычной семье. Обычно в подобного рода семьях питали уважение к Кобзарю, как к родоначальнику украинства. Родители Бузины были из Сумской области. Дома говорили по-украински. Отец – украинский филолог, служил в КГБ. Его специализацией в Комитете была борьба с «украинским буржуазным национализмом». В 70-х годах он даже побывал по службе в Канаде, где на тот момент была самая крупная украинская (галичанская) диаспора. Бузина мне рассказывал, что до 16 лет был украинофилом. Однако знакомство с Булгаковым, с его бессмертной «Белой гвардией» произвело в нем глубокий переворот. Он стал имперцем, принимая культурное и при этом высмеивая политическое украинство. Не отрекся он и от своего родного украинского языка, хотя говорил на нем только с мамой и иногда с нациками на телепередачах. Все его книги написаны по-русски. Вместо этнонима «украинец» предпочитал определять себя, как малоросса. Одна из его книг так и называется – «Воскрешение Малороссии». Он писал, что эта земля и ее народ стали счастливыми только войдя в состав Российской империи, когда ужасы польско-католического террора и постоянных набегов крымских татар закончились. Российская империя дала самое главное, в чем тогда нуждались малороссы, – мир и защиту. Бузина все время подчеркивал, что именно в это время малороссы получили возможность делать блистательные военные и статские карьеры.

Он был зачарован Российской империей. Страшно гордился тем, что его казацкие предки служили в Ахтырском гусарском полку. Не меньше гордился он и своими дедами-фронтовиками. Олесь обожал все, что связано с военной темой. Участвовал, как и Игорь Стрелков, в разного рода реконструкциях. Помню, как еще совсем недавно с горечью рассказывал о двух своих товарищах по реконструкторским боям, один из которых пошел сражать за укропов, а другой – за ватников. Оба погибли. Любил носить полевую военную форму и дарить друзьям на дни рождения ножи или что-нибудь милитаристское. На всю его жизнь его любовью оставалась Белая гвардия. Он даже в нулевых пошил себе белогвардейскую форму, фуражку с малиновым околышем, как у дроздовцев, купил себе шашку и сапоги. Отпустил офицерские закрученные усики. О белогвардейцах знал всё. Возвращаясь из Москвы, привозил с собой десятки мемуаров царских и белых офицеров. Возвращаясь из Вены, мог привезти с собой мундир австро-венгерского офицера и медали времен кайзера Франца-Иосифа.

Где-то за несколько месяцев до Евромайдана он рассказал мне о своих планах написать серию романов в жанре исторического детектива а-ля Борис Акунин. Герой Бузины должен был быть безусловным имперцем по имени Алекс Тугаринов, офицер гвардейского Семеновского полка в Петербурге. В планах писателя были книги и о булгаковском Киеве 1918 года, и о дореволюционной Москве. Хотел написать продолжение книги «Как придумали Украину» – «Секретная история Украины», о деятельности таких одиозных деятелей украинского нацизма, как Коновалец, Бандера и Шухевич. Бузина никогда не курил и практически не пил. Он мог налить себе маленький стаканчик пива и целый вечер цедить его во время разговора с друзьями. Любил моржевать. К чему приучил и меня. Ходил на Днепр зимой и окунался с головой в ледяную прорубь. Качался и бегал. Почерк у него был скупой, не размашистый, аккуратный. Каждая буква на листке бумаги плотно прижималась к другой букве. Любил хорошо одеваться. Мог прийти на выставку своих эротических рисунков в добротном костюме-тройке с бабочкой и тростью, дернув за ручку которой можно было вынуть шпагу. Он любил ощущать себя аристократом.

Он хорошо жил за счёт своих гонораров. Был кумиром Русской Украины. Книги выходили большими тиражами и выдерживали по семь-восемь-десять переизданий. Был аккуратистом и трудоголиком. Любил неторопливо ходить пешком. Машину не водил и не хотел водить. За рулем всегда была его жена Наташа. Не сразу научился печатать на компьютере, поэтому первые книги печатала супруга под его диктовку. Бузина был холериком. Мог накричать, броситься в драку. Один раз на киевском радио даже поссорился с Александром Прохановым из-за Афганистана и покинул студию. Уезжать из Киева не хотел категорически, хотя я и остальные друзья постоянно уговаривали. Мы чувствовали, что с ним что-то в любой момент может произойти. Он всегда ходил по городу с газовым баллончиком на случай, если украинские националисты полезут в драку. Из-за пребывания в Киеве не мог публично поддержать ополчение и Новороссию. Однако в открытую протестовал против войны на Донбассе, жёстко критиковал Порошенко и Яценюка, никогда не отказывался выступать на российских ток-шоу. В своё время многие украинцы вступили в ополчение Новороссии только благодаря его прозе.

Я до сих пор в шоке, не верю, что больше никогда не увижу моего близкого друга. Его похоронили в Киеве в воскресенье. С утра прощались с ним в его дворе. Во время прощания явились правосеки в масках и стали выкрикивать: «Слава Украине!». Люди в ответ им хором ответили: «Фашизм не пройдет!». Отпевали в Лавре, в одной из ее церквей. Пришло столько народу, что людям пришлось стоять на улице. Олесь, дорогой, спи спокойно! Ты погиб на боевом посту от вражеской пули. Верь нам, твой родной Киев будет освобожден! Фашизм не пройдёт!»

Украинский журналист, бывший редактор газеты «Киевский телеграф» Владимир Скачко тоже давно дружил с Олесем Бузиной, считал его своим младшим товарищем. По его словам, в среду Олесь Бузина отказался ехать в Москву на запись программы, и одновременно в интернете появились сообщения об аресте журналистов. «Они решили, видимо, не арестовывать, а зачищать. Олесь Бузина – один из самых успешных журналистов и писателей современной Украины. Это единственный журналист, который позволял себе быть самим собой и отстаивать свою точку зрения без оглядки как на украинские власти, так и на российские, хотя на Украине еще считали наймитом Кремля. Господь сподобил его талантом не только видеть, замечать, анализировать, но еще выдавать в читабельной форме оригинальные мысли. Безусловно, Украина потеряла не просто знаковую фигуру, но и талантливого писателя, одного из немногих, кто вообще демонстрировал здесь хоть что-то живое на фоне так называемого национального возрождения, которое не смогло продуцировать ничего, кроме старых шароваров и гранат, раскрашенных в цвета пасхальных яиц. Это печально, страшно, кошмарно для всех, но в первую очередь для его жены, дочери и родных», – сказал Скачко и добавил, что Олесь Бузина ни в коей мере не был врагом Украины, а был ее другом, «олицетворением того, что делало страну нормальной. Это как смерть Богдана Ступки. Был Ступка – можно было говорить об украинском кино. Нет Ступки – и нет кино», – убежден Скачко. Политолог, журналист, историк Владимир Корнилов также хорошо знал Олеся Бузину. «Талантливый человек, – вспоминает он о покойном. – Довольно самолюбивый, причем в хорошем смысле этого слова. Ранимый, как все писатели. Трудолюбивый, копал в архивах очень много. Он меня по сути заставил, убедил написать мою книгу, если бы не он, я бы никогда за нее не сел», – сказал Корнилов газете «Взгляд»: «Он очень любил город Киев. В этом мы с ним расходились: я к Киеву относился совсем не так, как он. И он всегда обижался, водил меня, показывал какие-то места малоизвестные. Мог рассказать о любом камне, об истории любого здания. Лучше всех знал историю Киева и мечтал написать, кстати, книгу о белогвардейском Киеве».