Читать онлайн «Трагическая любовь атамана Артема». Страница 26

Со второй половины февраля приблизительно до двадцатого марта 1919-го года 61-й полк вел с переменным успехом бои против частей Красной армии в районе Костополь — Домбровица (ныне Дубровица) — Столино — Речица. Во время мартовского наступления Армии УНР 61-й полк принимал участие в боях возле Костополя, Немовичей и Сарн. Вместе с 56-м Немировским и 57-м Гайсинским полками возле города Сарны, 61-й полк отбросил большевистские части за реку Припять. А когда в конце апреля Красная армия, прорвала фронт в направлении на Житомир и Новоград-Волынский, то 61-й полк оказался в окружении.

Ананий Волынец, получив специальную задачу от командира дивизии Добрянского, в ночь на 23 апреля с частью своих гайсинцев прорвал фронт и отправился в тылы Красной армии — на соединение с повстанцами Дмитрия Соколовского, которые действовали в районе Радомышля. Волынец планировал через этот повстанческий район выйти в родной Гайсинский уезд, чтобы поднять там восстание против большевиков.

Яков Гальчевский, с остальными казаками и старшинами, в числе которых был и Артем Онищук, остался в полку и был назначен командиром 61-го полка имени Симона Петлюры. А поскольку Армия УНР откатилась на Ровно, то Гальчевский повел свой истрепанный полк за ней и ему удалось вывести часть из окружения.

Вскоре Яков Гальчевский получил приказ Симона Петлюры прибыть на станцию Радзивилов. Главный атаман приказал Гальчевскому с несколькими старшинами и казаками отправиться через фронт на связь с партизанами и организовать акцию разрушения тылов Красной армии. Сдав полк старшине Шынкаренко, Яков с несколькими боевыми побратимами перешел фронт. Тогда, в мае 1919-го, и началась его повстанческо-партизанская эпопея, которая длилась с небольшими перерывами почти до 1925-го года.

В 1921-м году начался новый наиболее активный этап повстанческо-партизанской деятельности Якова Гальчевского. «Я знал, — говорил он, — что новое повстанческое движение, которое я вызову, не будет иметь видов на положительные последствия, особенно для участников восстания. Из периферий мы Украины не создадим, оккупантов не прогоним, но с другой стороны не погибнем бесславно, как бараны, а с оружием в руках — по-козацки. Дадим кроваво ощутить этим инородцам — большевикам и жидам, а также и своим предателям, которые спутались с коммунарами, что не все еще пропало. Правда, пропадет много наших, погибнет много невиновных людей, но когда лес рубят, то щепки летят. Каждая новая жертва — кирпич в наш национальный дом, потому что никогда человеческая кровь не льется напрасно! Думалось, а может, Запад, когда узнает о повстанческом движении, скорее осуществит интервенцию. А если нет, то своими выступлениями заставим коммунистических лидеров пойти, хотя бы на фикцию украинства… И так, с Богом — к делу» [22].

Как военный специалист, Гальчевский от самого начала своей повстанческо-партизанской деятельности организовал очень эффективную разведку и контрразведку. Его осведомленность поражала даже близких товарищей. Он всегда знал, что и где происходит, потому что везде имел своих информаторов — на железной дороге и телеграфе, в ревкомах и «комбедах», даже в военных частях и ЧК. Особое внимание он уделял изобличению и уничтожению «секретных сотрудников ЧК»… Он не жалел вознаграждений для местного еврейского населения. И евреи исправно собирали для него информацию. Понимание того, что в партизанской деятельности разведка и контрразведка имеет особое значение, долго оберегало жизни атаману и его казакам.

Яков Гальчевский, в противоположность Артему Онищуку, был действительно жестоким человеком, который боролся за освобождения украинского народа от большевистского порабощения всеми доступными ему средствами. «Это было время, — писал он, — когда всех почти большевиков я со своими казаками пускал в „расход“ лично, чтобы их наибольшее количество встретилось „там“ с моим братом! Когда мне приходилось стрелять какого коммуниста, то обязательно он получал пулю в то место, где сходились брови. В это место, после страшных мучений, жид Хаим Бург из нагана застрелил моего младшего и единственного брата! Чувство мести есть страшным, и делает человека, пока она не успокоит жажды мести, также страшным. Всякие экзекуции мне были противны, но жажда мести и ненависть делали меня жестоким человеком, а главное — я имел силу сносить все, чтобы побольше насолить коммунистам».

«Жестокое время не имело к нам сантиментов, как и люди с противной стороны, — утверждал Гальчевский. — Не могли и мы иметь жалости к представителям советских застенков» [20]. Не имел жалости Гальчевский и к тем украинцам, которые предали свой народ и пошли на службу к оккупанту — их он истреблял особенно тщательно.

В дальнейшем, с целью создания сильного ударного кулака против красных, и руководствуясь приказами командующего Северной повстангруппой полковника Карого, Артем на некоторое время объединяется с отрядами атаманов Лыхо и Огня.

Здесь следует отметить, что перед этим объединением атаман Лыхо, который к тому времени еще находился под влиянием предыдущих разговоров с Артемом и Эльзой, сделал попытку сдаться большевикам. Но тот же Артем, который в свое время призвал атамана к амнистии, теперь был вынужден вернуться к повстанческим действиям, и имел отряд больший, чем отряд атамана Лыхо. Поэтому он, чтобы помешать сдаче, арестовал Лыхо и весь его штаб. Однако во время этого ареста отдельные члены штаба атамана Лыхо, такие как Кривонос, Флерка, Рюрик и Плахотнюк убежали вместе с атаманом Нечаем и сдались большевикам. Лыхо, теперь уже вместе с Онищуком, снова начал борьбу [2, 16].

За время, что прошло с 24-го по 27-е августа, объединенный отряд под общим командованием Артема имел четыре столкновения с частями 24-й красной пехотной дивизии в районе сел Кирнасивка-Демкивка-Ильяшивка. Однако, после боя в районе станции Демкивка, объединенный отряд, чтобы уйти от преследования красных частей, снова разделяется на несколько отдельных отрядов.

Отряд самого Артема после разделения направился в лес, который находится близ станции Кирнасивка. Со временем поступило сообщение, что этим отрядом, в составе около сорока всадников, на перекрестке дорог Печора-Рогизна-Вулыга убит помощник начальника милиции третьего района Брацлавского уезда. А в селе Рогизна раздет догола и отпущен начальник милиции городка Печора.

В то время разведка красных доносила: «банда отличается подвижностью и из постоянного района оперирования часто ходит в южные районы Брацлавщины и Липовеччины, после чего снова возвращается в предыдущий район». Отмечалась и социальная база повстанцев: «особенно бандитски настроены и относится сочувственно к банде Артема население сел Потуш, Соколинцы, Клещев, Дзвониха, Колюхов, Канава и Онитковцы, с молодежи которых и состоит банда». В частности, из официальных источников стало известно, что активно поддерживали отряд Артема в Соколинцах такие его жители, как Охримчук Алексей Азарович, Мельник Павел Федорович и Охримчук Артем Афанасиевич [2, 20].