Читать онлайн «Двойной агент. Записки русского контрразведчика». Страница 9

Я читал, читал и читал. Позади остались Петроград, Москва, Ростов, Баку. Поезд шел все дальше. И все это время — только документы по делу братьев X. Так в чем же обвинялись братья X. и их сообщники?

До войны Россия экспортировала большое количество сахара в Персию, где очень любят пить чай. Братьям X., в то время мелким уличным торговцам, каким-то образом удалось организовать перевозку сахара караванным путем не только в Персию, но и неприятельским войскам в Турцию, и даже дальше, в Германию. Более того, они экспортировали за границу, во враждебные России страны, все, что могли прибрать к рукам по линии военного интендантства.

За взятки, железнодорожники помогали доставить товар до границы, а потом все шло как по маслу, поскольку контроля практически не было. Бельгийцев, которые взимали таможенные пошлины на турецко-персидской границе, обвести вокруг пальца тоже было нетрудно.

До войны доход братьев X. составлял около восьмисот тысяч рублей. В первый год войны, благодаря хорошо организованной системе контрабанды, достигшей огромных размеров, их капитал вырос до десяти миллионов рублей, а на следующий год — до семидесяти пяти миллионов рублей золотом!

Итак, в 1916 году меня направили в Персию, чтобы разоблачить преступную деятельность «предприимчивых» братьев и покончить с их знаменитым караваном. Задание не из легких, уверяю вас, поскольку, уже находясь в Киеве, оба героя и их сообщники проявили такие чудеса изобретательности, что были осуждены лишь ценой огромных усилий.

Что мне пришлось пережить на суде!

Допросив одного из них, я предложил ему подписать протокол.

— Писать? Мне? Как это вдруг я смогу писать? Я не писатель и не секретарь! Зачем мне уметь писать? Я подрядчик, финансист. Мои мысли бегут быстрее, чем ручка по бумаге. Поэтому я очень сожалею, что не могу ничего подписать.

Но сейчас, в бешено мчащемся поезде, мой ум был занят вопросом, как контрабандистам удавалось переправлять весь этот бензин, нефть, железо вражеской державе, я погружался в тонкости определения качества сахара! Я даже попытался выучить несколько персидских слов, потому что мне предстояло поработать в Персии и общаться с караванщиками.

В дверь моего купе постучали — это проводник принес телеграмму:

«Немедленно отправляйтесь в Тифлис. Необходимо срочно встретиться с вами. Великий князь Николай Николаевич».

Это, разумеется, заставило меня изменить планы, и я немедленно отправился в Тифлис.

Великий князь знал меня по предыдущим делам, связанным с разоблачением шпионов. Ему также было известно, что я мог поехать в Персию только по делу большой важности.

Итак, я прибыл в Тифлис. Великий князь Николай жил в доме губернатора. Я показал полученную телеграмму охране, и меня провели в кабинет, где с большими церемониями принял личный советник великого князя, которому доложили о моем приезде.

Советник проводил меня в апартаменты князя. Минуя многочисленную охрану, мы прошли в банкетный зал. Стол, как я заметил, был сервирован на три персоны. В зал вошел великий князь Николай. У него был холеный, ухоженный вид. Он дружески приветствовал меня, и без дальнейших церемоний мы сели за стол. Прислуживали нам два одетых в форму казака.

— Consomme en tasse? (Чашку бульона?).

— Скажите мне, — спросил великий князь, — как вы собираетесь вести дело против этих бандитов?

Я коротко посвятил его в свои планы. Провести расследование в Тифлисе, перекрыть все лазейки, допросить караванщиков, разоблачить всех сообщников и устранить нанесенный ущерб.

После консоме (бульона) подали риссоли (пирожок с мясом), квас, черный хлеб. Водку не пили, хотя соблазнительная бутылка стояла на столе.

Я передал великому князю копию своего пятнадцатистраничного отчета. Он имел полное право быть в курсе происходящего, ведь именно он нес ответственность за ту территорию, где орудовали контрабандисты. К тому же было похищено кое-что из его собственных запасов.

Через двадцать минут аудиенция закончилась. Великий князь, прощаясь со мной, очень любезно попросил меня:

— Займитесь этим, мой дорогой друг. Я рад, что прислали именно вас! Нам здесь очень нужна твердая рука!

Я без промедления продолжил свое путешествие в Тебриз, к наследнику шаха. Мои попутчики тут же переполошили весь город, и по нему со скоростью лесного пожара разнеслась весть, что прибыл царский посол.

Мой первый визит был к российскому консулу, который предложил мне остановиться в его доме. Это было как нельзя более, кстати, потому что другие здания имели вид не очень привлекательный. Не успел я привести себя в порядок, как к дому подкатил шикарный, запряженный четверкой лошадей экипаж персидского губернатора. Это был невероятно старый маленький человечек, одетый в парадный мундир, на котором красовалась большая звезда — высший орден государства. Консул представил меня ему, и я подумал про себя, какие препоны готовит на моем пути правительство Персии. Конечно, я был русским судебным следователем, прибывшим в Тебриз с единственной целью — потрудиться на благо своего государя. Не было ни договоренностей с местными властями, ни согласия их правительства. Но старого перса привели сюда совершенно иные заботы!

— Какая форма будет на мне?

В каком мундире я приеду завтра утром на аудиенцию к наследному принцу, я объяснил ему через консула, который выступил в роли переводчика (у меня с собой была только поношенная полевая форма). «В таком случае, — заявил губернатор, — наследный принц тоже наденет поношенную полевую форму. Итак, завтра утром в одиннадцать».

На следующий день без десяти одиннадцать к российскому консульству подъехала необычная кавалькада. На козлах роскошного экипажа сидел казак, а рядом с ним ливрейный лакей размахивал национальным флагом России размером с большую скатерть. Оба были одеты в великолепную форму. Еще двое верховых казаков ехали впереди, двое — с правой и двое — с левой стороны экипажа. Чего, скажите, еще желать! Мы галопом промчались по узким улочкам города, через базарную площадь, где сотни странного вида людей с крашеными волосами и бородами, сидя на корточках у лотков и жаровен, предлагали свой товар.

С дикими воплями казаки расчищали путь нашему экипажу, и мы неслись во весь опор мимо бесчисленных верблюдов и ишаков на встречу с наследным принцем. Его дворец сгорел. (А жаль, ведь при нем был гарем!) Теперь он временно проживал в маленьком и скромном доме.

Мы прибыли к месту назначения, и кавалькада остановилась перед крошечным домиком. У входа нас ожидал оркестр из десяти музыкантов, одетых в форму, которая ужасно напоминала форму российской полиции с той лишь разницей, что ее украшали лампасы, как у генералов! Был и дирижер, почтенный старец, который размахивал огромной дирижерской палочкой. Когда мы выходили из экипажа, оркестр грянул марш Петра Великого. Прелестный знак внимания! На террасе нас ждал человек в невообразимо древнем мундире с зеленой лентой через плечо и сверкающим орденом Льва и Солнца! Это был церемониймейстер. Консул послал со мной своего переводчика, я представился и выразил признательность за оказанный прием. С большой торжественностью нас провели через комнату, напоминавшую караульное помещение, такой она казалась убогой и запущенной. Ужасные стулья, старый ковер, грязные окна! У двери в немом приветствии застыла пара слуг весьма преклонного возраста, с тщательно расчесанными бородами, в белых носках и башмаках. С подобающим достоинством они проводили нас в следующую. Там нас встретил еще один человек, обходительный, с привлекательной внешностью и изысканными манерами, в модной визитке. Он говорил по-немецки, по-русски и по-французски и приветствовал нас на всех трех языках. Это был придворный врач. Он учился в Париже и много путешествовал. Он предложил нам чай, и мы сели, почувствовав себя в его обществе более непринужденно.