Читать онлайн «Стальная гвардия». Страница 29

Второе "генеральное" наступление на Москву немецко-фашистские войска предприняли в середине ноября 1941 года. Как известно, замысел гитлеровцев заключался и том, чтобы ударами мощных танковых группировок по флангам вашего Западного фронта из районов Волоколамска и южнее Тулы в обход Москвы с севера и юга окружить столицу Советского государства, а затем разрушить ее огнем артиллерии и ударами авиации. Для осуществления этого замысла гитлеровское командование выделяло 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных.

Мы в то время, конечно, не знали в деталях плана противника, но по ряду признаков почувствовали, что надвигается новый натиск фашистов. В частности, заметно повысилась активность вражеской авиации, а жители, бежавшие из временно оккупированных немцами близлежащих районов, рассказывали о больших передвижениях фашистских войск.

12 ноября тяжелое положение сложилось на участке 243-й стрелковой дивизии полковника Я. Г. Царькова. Один из ее стрелковых полков был атакован большой группой немецких танков. На помощь полку мною был направлен второй танковый батальон, усиленный оставшимися танками КВ. Совместными усилиями удалось остановить продвижение противника и даже выбить его из деревни Горица. В ожесточенном бою за эту деревню погиб командир второго танкового батальона капитан А. Н. Ушаков. Александр Николаевич пробыл в бригаде сравнительно недолго, но успел зарекомендовать себя волевым командиром, и поэтому гибель его все очень тяжело переживали.

На следующий день обстановка еще более обострилась. Противник крупными подвижными силами начал обходить 243-ю стрелковую дивизию с флангов. Нарастала угроза ее окружения.

В критический момент я прибыл на НП командира дивизии и посоветовал ему немедленно отводить свои части, обещая прикрыть их отход танками. Но Я. Г. Царьков долго не соглашался, ссылаясь на то, что имеет приказ о наступлении.

- Какое там наступление?! Погубите дивизию! - сказал я комдиву.

- Подождите, не горячитесь! Надо подождать донесений из частей и связаться со штабом армии, - стараясь оставаться внешне спокойным, отвечал мне Яков Гаврилович.

В этот момент послышались пушечные выстрелы, а через несколько минут в дом влетел шофер моего газика Казаринов.

- Товарищ полковник, фашистские танки! Скорее в машину! - прокричал он и опрометью кинулся к выходу.

Мы с Царьковым переглянулись. Он молча передал свою карту адъютанту и, вынув из кобуры пистолет, последовал за мной.

На ходу договорились тотчас же ехать в свои штабы и по прибытии обменяться данными о сложившейся обстановке.

А на улице уже рвались снаряды. На бешеной скорости машина мчалась по проселку. Около 15 немецких танков, стреляя на ходу, вплотную подошли к деревне, когда мы вырвались из зоны их огня. В наступивших сумерках добираемся до моего КП. Временно исполняющий обязанности начальника штаба бригады капитан Краснов докладывает, что, по полученным донесениям, крупные танковые силы противника отбросили на восток части 243-й стрелковой дивизии и, не ввязываясь дальше с ними в бой, двинулись в южном направлении, прикрыв свой левый фланг пехотой.

- Похоже, что завтра утром мы окажемся под их ударом, - предположил я, рассматривая на карте Краснова нанесенную им обстановку.

- Вполне вероятно, - согласился он и вопросительно посмотрел на меня, ожидая, какое я приму решение.

- Постарайтесь связаться со штабом двести сорок третьей дивизии и уточните наличие наших войск южнее, - распорядился я, а сам подумал: "Куда же нам податься?" Ясно было, что от 243-й стрелковой мы отсечены, а выстоять в одиночестве против напора, видимо, выдвигавшихся в исходные районы танковых соединений врага у нас не хватит сил. К тому же горючее и боеприпасы за время боев под Калинином оказались почти полностью израсходованными. Попытки связаться с 243-й дивизией к ночи не увенчались успехом. Зато наша разведка точно установила, что южнее по реке Лама заняла оборону 107-я мотострелковая дивизия 30-й армии.

- Предупредите комдива сто седьмой, что ночью мы отойдем на оборонительный рубеж его дивизии, - приказал я Краснову и тут же по радио вызвал подчиненных мне командиров, чтобы отдать им необходимые распоряжения.

К утру мы были уже на Ламе. Меня радушно встретил на своем КП полковник П. Г. Чанчибадзе. Крепко сложенный южанин произвел приятное впечатление. По тому, как почтительно обращались к нему подчиненные, можно было понять, что комдив пользуется большим авторитетом. Мы с ним как-то сразу сошлись на "ты".

- Хорошо, дорогой, будем драться вместе. Поделюсь горючим и боеприпасами, - сказал Порфирий Григорьевич. - Дивизия у меня боевая, но малочисленная. А танков осталось всего чуть больше десятка, и то легкие. - Он развернул карту, чтобы показать мне, где располагаются его части.

107-я мотострелковая дивизия, действуя на левом фланге 30-й армии Калининского фронта, занимала оборону по южному берегу Ламы от Дорино до Силанучье. Справа ее отделяло от остальных войск армии Московское море. Слева она не имела соприкосновения с правофланговыми частями 16-й армии. Командир дивизии особенно опасался за фланги.

Обсудив обстановку, мы приняли решение 46-м мотоциклетным полком занять оборону на правом фланге, а танковые и мотострелковый батальоны расположить за центром боевого порядка дивизии для ликвидации возможных прорывов танков противника.

15 ноября враг обрушил на войска 30-й армии удар огромной силы. К исходу дня ему удалось потеснить соединения правого фланга и центра к Волге. Для усиления их командующий Калининским фронтом выдвинул из своего резерва на восточный берег Волги 185-ю стрелковую и 46-ю кавалерийскую дивизии.

Однако уже на следующий день стало очевидным, что фашисты ставили здесь задачей обеспечить успех главной ударной группировки - 3-й танковой группы, наступавшей на клинско-солнечногорском направлении, южнее Московского моря. На этом участке, сбив подразделения прикрытия 107-й мотострелковой дивизии, части 14-й моторизованной, 6-й и 7-й танковых дивизий подошли к Ламе, но форсировать реку и прорвать нашу оборону с ходу не смогли. 107-я мотострелковая дивизия и 8-я танковая бригада огнем артиллерии и танков отбили все атаки гитлеровцев.

П. Г. Чанчибадзе показал себя бесстрашным командиром. Он на своей автомашине носился с одного участка на другой, появлялся там, где складывалось наиболее тяжелое положение, воодушевлял своим мужеством подчиненных.

- Молодцы твои танкисты! - восхищенно говорил мне вечером Порфирий Григорьевич, - Без них, при всей удивительной стойкости моих мотострелков и артиллеристов, нам бы не выдержать такого яростного штурма.