Читать онлайн «Падение Берлина, 1945». Страница 18

Пока нацистские руководители интриговали друг против друга, фронт на Висле рухнул окончательно. Советские танковые бригады безостановочно продвигались вперед. Они наступали не только днем, но и ночью, поскольку в темноте, как отмечал впоследствии один военачальник, советские танки были менее уязвимы и к тому же казались немцам еще более угрожающими[117].

Советские головные части продвигались за сутки порой по шестьдесят семьдесят километров. Полковник Гусаковский вспоминал, что один немецкий генерал, проверив вечером положение войск на своем фронте, преспокойно улегся спать. Ему казалось, что враг еще далеко. Каково же было его удивление, когда, проснувшись, он обнаружил советских солдат, стоявших прямо у его постели. Генерала взяли в плен еще тепленьким. Даже если учитывать тот факт, что военачальники Красной Армии не прочь были прихвастнуть, совершенно очевидно: советское наступление полностью расстроило всю систему управления германскими войсками. Донесения о положении частей противника, доложенные разведкой ночью, поступали в штаб группы армий только к восьми часам утра. Затем их отправляли в штаб командования сухопутных войск. Там производилась их обработка для доклада фюреру. Это могло занять определенное время. Помощник Гудериана, Фрайтаг фон Лорингхофен, вспоминал, что однажды этот процесс занял целых семь часов[118]. В результате приказы фюрера, основанные на данных с фронта, поступали в войска не раньше чем через сутки.

Система управления германскими войсками была малоэффективной. Она и не могла быть иной хотя бы по той причине, что ответственные руководители погрязли во внутренних склоках. Они использовали любую возможность, чтобы разделаться со своими реальными или мнимыми конкурентами. Геринг вообще перестал участвовать в обсуждении военных вопросов. На совещании у фюрера он отходил в сторону и садился в кресло. Удивительно, что Гитлер не делал ему замечаний, когда Геринг засыпал у всех на виду. И это происходило во время обсуждения важнейших вопросов. Фрайтаг фон Лорингхофен отмечал, что в тот момент рейхсмаршал походил на обычного располневшего торговца, присевшего отдохнуть и не справившегося с навалившейся на него дремотой.

Экипажи советских танков испытывали на себе огромные нагрузки. Танкисты часто засыпали прямо во время движения. Но сами танки, Т-34 и тяжелые ИС, имели солидный запас прочности. Желание советских солдат выспаться гасилось радостным возбуждением, когда они видели, сколько трофеев оставляет им убегающий противник. Их окрыляла сама мысль, что враг застигнут врасплох и необходимо и дальше не давать ему никакой передышки[119].

Получая время от времени доклады о незначительном сопротивлении немцев, советские командиры приказывали механизированным войскам обходить узлы вражеской обороны и подтягивать к ним тяжелую артиллерию. Василий Гроссман отметил в записной книжке интересный эпизод, относящийся к поведению одного немецкого военнопленного. Тот, видимо, получил сильную контузию во время артиллерийского обстрела, и его разум помутился. Теперь (конвоируемый в советский тыл) он каждый раз становился по стойке "смирно", одергивал китель и отдавал честь любому проезжавшему мимо автомобилю[120].

В течение всей третьей недели января войска Жукова продолжали безостановочный марш в северо-западном направлении. На правом фланге наступали 2-я гвардейская танковая и 5-я ударная армии, а на левом — 1-я гвардейская танковая и 8-я гвардейская армии. Продвижение частей было настолько стремительным, что даже штаб Жукова порой не успевал адекватно реагировать на развитие ситуации. Иногда отдавались приказы занять тот или иной населенный пункт, который находился уже в тылу советских соединений. После того как 8-я гвардейская армия генерала Чуйкова 18 января на целых пять суток раньше запланированного срока подошла к городу Лодзь, важному индустриальному центру, ее командующий не стал ждать новых приказаний, а взял инициативу в свои руки. Он не стал консультироваться со штабом фронта, а решил продолжать движение вперед. На следующее утро некоторые части армии даже попали под бомбежку своей авиации, которая также не ожидала, что советские войска подошли к городу. Тем не менее он был захвачен уже к вечеру. На улицах города вповалку лежали убитые немцы. Многие из них нашли свою смерть от рук не знающих пощады польских патриотов[121].

24 января Чуйков, имевший богатый опыт руководства боями в городе (он сражался еще в Сталинграде), получил приказ взять город Познань. Выслушав указание, он попросил штаб Жукова предоставить ему всю возможную информацию о состоянии этой массивной старой крепости.

Части 1 — го Украинского фронта маршала Конева продвигались вперед несколько медленнее. Большим успехом явилось освобождение Кракова, который немцы так и не успели разрушить. Однако серьезной проблемой для всех армейских объединений теперь стала борьба с остатками германских войск, оказавшихся в советском тылу. Быстрое наступление и обход вражеских укреплений привели к тому, что на освобожденной территории остались десятки тысяч немецких солдат. Многие из них теперь старались прорваться на запад. Представитель НКВД в 1-м Украинском фронте, Мешик, докладывал Берии, что войска по охране тыла вступают в боевые столкновения с группами немцев, численность которых достигает двухсот человек[122].

На запад прорывались и германские механизированные колонны. Чтобы добраться до границ рейха и не быть раздавленными советскими танками, немецким солдатам приходилось бросать часть машин и сливать из них бензин для техники, оставшейся в строю. Брошенные машины, равно как и другое ценное имущество, поджигались, чтобы не достались русским. Наиболее сильной прорывавшейся из окружения группой являлись остатки танкового корпуса генерала Неринга, по пути обраставшего все новыми отрядами военнослужащих вермахта. Однажды Неринг приказал даже пожертвовать двумя танками, которые были использованы в качестве опоры для разрушенного моста. Генерал надеялся проскользнуть в промежутке между двух мощных клиньев советского наступления — войсками Жукова и Конева. Из короткого радиосообщения он узнал, что к нему хотят присоединиться также остатки корпуса "Великая Германия" под командованием генерала фон Заукена. Это действительно произошло 21 января, а уже 27 января все окруженные части вышли к своим войскам, стоявшим на Одере.

В тот же день, когда Неринг пересек Одер, в двухстах километрах к юго-востоку советские войска нашли еще одно свидетельство нацистских преступлений. Поверить в то, что обнаружили красноармейцы, поначалу было почти невозможно. Части 60-й армии, входившей в состав фронта маршала Конева, наткнулись на сеть концентрационных лагерей вокруг Аушвица (Освенцима. — Примеч. ред.)[123].