Читать онлайн «Кох. Вирхов». Страница 29

Сделавшись профессором Берлинского университета, молодой еще Вирхов вошел в семью ученых, где, по его словам, «почти все члены были его учителями и где не заседал ни один из его товарищей по студенчеству». Слава Вирхова росла. У него уже образовалась своя школа ученых. Вирхов со своими учениками, имея в своем распоряжении громадный институт, занялся той «целлюлярной патологией», основные начала которой он заложил в последний год своего пребывания в Вюрцбурге.

В учении о клетке до Вирхова господствовали воззрения знаменитых ученых Шлейдена (доказавшего в 1833 году, что все растительные ткани состоят из клеток) и Шванна (опубликовавшего в 1839 году работу о сходстве животных и растительных клеток). И Шлейден, и Шванн полагали, что клетки образуются из слизеобразной массы (бластемы). По их теории, называвшейся «теорией часового стекла» (Uhrglastheorie), в студенистой бластеме появляется кучка зернышек, которая обособляется, и затем из нее выходит пузырек, в виде плоского возвышения, располагающегося на кучке зерен, как часовое стекло на циферблате часов. Постепенно это возвышение увеличивается и превращается в клетку.

В своих работах 1847 года Вирхов придерживался этого же «гуморального» учения. В конце пребывания в Вюрцбурге и особенно в период берлинской работы Вирхов порвал с этим учением и провозгласил свою клеточную патологию. После предварительной статьи на эту тему, вышедшей в 1855 году, он опубликовал в 1858 году большой труд на эту тему, записанный стенографически с курса, читанного им в институте для врачей. Вирхов не только описал происхождение клеток из клеток путем деления, но и показал, как наследуются клетками свойства, присущие материнским клеткам. Он указал, как патологически (болезненно) изменяются клетки под влиянием различных факторов: механических, термических, химических, биологических. Он объяснил таким образом сущность болезненного процесса и закономерности его развития. Вирхов не отрицал тех патологических изменений, которые происходят в жидких составных частях организма — в плазме, крови, в лимфе и т. д. Но основу патологических процессов он видел в патологических изменениях клеток. Заболевание клетки распространяется на окружающую область, на так называемую «клеточную территорию». В этом заключается процесс «воспаления». «Тело человека, — учил Вирхов, — может быть разделено на бесчисленные растительные живущие и питающиеся единицы, из которых каждая представляет известную независимость, известное самоопределение жизни». Это учение Вирхова двинуло вперед целый ряд медицинских и смежных с медициной наук: гистологию (учение о тканях и клетках), общую патологию, патологическую анатомию, физиологию и т. д.

На том же генетическом методе была основана и другая крупная работа Вирхова этого периода — «О болезненных опухолях». И здесь Вирхов, придерживаясь принципа «omnis cellula e cellula» («каждая клетка происходит из клетки»), положил конец учениям об опухолях как о чуждых паразитарных образованиях; принцип образования клеток действует и в опухолях: тип дочерней клетки соответствует типу материнской клетки. Вирхов дал классификацию опухолей, определил различия доброкачественных опухолей от злокачественных. Все это учение об опухолях он изложил в 30 докладах, прочитанных зимой в 1862–1863 гг.; в печати появилось лишь два с половиной тома, — окончание так и не увидело света. К этому времени относится целый ряд других научных работ Вирхова. В его научный кругозор входят почти все важнейшие патологоанатомические проблемы того времени. Он составляет руководство по «Технике вскрытий». В этой книге изложены правила как патологоанатомических, так и судебных вскрытий. Руководство стало настольной книгой врачей этих специальностей.

В то же время Вирхов много работает над трихинозом и над выявлением паразита (глиста трихины), вызывающего эту болезнь. Работа Вирхова пролила свет на гигиенические и полицейские мероприятия (исследование мяса животных под микроскопом и запрещение продажи зараженного мяса); эти мероприятия в борьбе с трихинозом применяются до сих пор.

Вирхов работает также над патологической анатомией туберкулеза, изучает макроскопические и микроскопические изменения в тканях организма при этой болезни. Он изучает также патологоанатомическую картину сифилиса, проказы, эхииокока (паразита, живущего в печени человека), эндокардита (поражения клапанов сердца), хлороза (малокровия) и т. д. Особенно подробно изучал Вирхов инфекционные болезни, причем в эту область привнес свое, новое. Инфекционисты того времени объясняли развитие инфекционных болезней простым внедрением в организм инфекционного начала (возбудителя инфекции). Однако всем известны были уже тогда случаи, когда простое внедрение инфекции не вызывало еще заболевания. Вирхов уже тогда предостерегал против одностороннего увлечения инфекционистов и доказывал, что на возможность заболевания, при внедрении инфекции, влияет также реакция клеточных организмов, создающая ту невосприимчивость к заразе, иммунитет. учение о котором так блестяще развил наш соотечественник И. И. Мечников.

Особенно ценно в Вирхове как ученом было то, что он не похож был на «ученых гробокопателей», как выражался один его современник, но свои научные знания охотно нес в народные массы. Вирхов был блестящим популяризатором. В 1866 году, совместно с профессором Гольцендорфом, он издает периодическое издание «Сборник общепонятных научных лекций». Это продолжавшееся до самой смерти Вирхова издание давало ежегодно, в виде отдельных брошюр, лекции по различным вопросам научного знания. Одной из таких лекций была его речь «О воспитании женщины».

Почти 200 лет тому назад, — начинает издалека Вирхов, — почтенный Фенелон написал следующие слова: «Женщину следует обучать тому, что составляет задачу жизни. Ей придется наблюдать за воспитанием детей — сыновей до известного возраста, дочерей до их замужества, наблюдать за образом жизни, за нравственностью, за службой домочадцев, наблюдать за всем ходом хозяйства, за расходами и т. д. В этом заключается ее обязанность, и по этим предметам она должна обладать сведениями». И прогрессист Вирхов не гнушается тем, чтобы эти допотопные мысли взять исходным пунктом для рассуждений о назначении женщины. Он упрекает школы в том, что они учат женщин всяким наукам, но не приготовляют «xoзяек» («Hausfrauen»). «По моему мнению, — рассуждает он, — нужно непременно поставить воспитание женщины для дома». «Чтобы заведывать кухней правильно поставленного хозяйства, надо знать, что удобоваримо и что нет… Удобоваримое может сделаться вредным, а неудобоваримое может быть потрачено даром… И сколько кушаний, которые можно было бы есть без вреда, подаются на стол совсем не в том виде, в каком это нужно было бы для успешного хода пищеварения».