Читать онлайн «Полное собрание сочинений. Том 37. Июль 1918 — март 1919». Страница 56

Разумеется, соглашение с средним крестьянином, с вчерашним меньшевиком из рабочих, с вчерашним саботажником из служащих или из интеллигенции требует уменья, как и всякое политическое действие в сложной и бурно изменяющейся обстановке. Все дело в том, чтобы не довольствоваться тем уменьем, которое выработал в нас прежний наш опыт, а идти непременно дальше, добиваться непременно большего, переходить непременно от более легких задач к более трудным. Без этого никакой прогресс вообще невозможен, невозможен и прогресс в социалистическом строительстве.

У меня были на днях представители съезда уполномоченных кредитных кооператоров. Они показали мне резолюцию их съезда{77}, направленную против слияния кредитно-кооперативного банка с народным банком республики. Я сказал им, что стою за соглашение с средним крестьянином и глубоко ценю даже начало поворота от враждебности к нейтральности по отношению к большевикам со стороны кооператоров, но почва для соглашения дается лишь их согласием на полное слияние особого банка с единым банком республики. Представители съезда тогда заменили свою резолюцию другой, провели через съезд другую резолюцию, в которой вычеркнули все, что говорилось против слияния, но… но выдвинули план особого «кредитного союза» кооператоров, ничем на деле не отличающегося от особого банка! Это было смешно. Перекрашиванием слов можно, разумеется, накормить или обмануть только дурака. Но «неудача» одной из таких… «попыток» нисколько не колебнет нашей политики; с кооператорами, с средним крестьянством мы осуществляли и будем осуществлять политику соглашения, отсекая всякие попытки изменить линию Советской власти и советского социалистического строительства.

Колебания мелкобуржуазных демократов неизбежны. Достаточно было немногих побед чехословаков, и эти демократы впали в панику, сеяли панику, перебегали к «победителям», готовы были раболепно встречать их. Разумеется, нельзя ни на минуту забывать, что и теперь – достаточно будет частичных успехов, скажем, англо-американо-красновских белогвардейцев, и колебания начнутся в другую сторону, усилится паника, умножатся случаи распространения паники, случаи измен и перелетов на сторону империалистов и так далее, и тому подобное.

Это мы знаем. Этого мы не забудем. Завоеванная нами чисто пролетарская основа Советской власти, поддерживаемой полупролетариями, останется неизменно прочной. Наша рать не дрогнет, наша армия не колебнется, – это мы знаем уже из опыта. Но, когда глубочайшие всемирно-исторические перемены вызывают неизбежный поворот в нашу сторону среди масс беспартийной, меньшевистской, эсеровской демократии, мы должны научиться, и мы научимся, использовать этот поворот, поддержать его, вызвать его в соответственных группах и слоях, осуществить все возможное в деле соглашения с этими элементами, облегчить тем работу социалистического строительства, ослабить тяжесть мучительной разрухи, темноты, неумелости, замедляющих победу социализма.

Написано 20 ноября 1918 г.

Напечатано 21 ноября 1918 г. в газете «Правда» № 252 Подпись: Н. Ленин

Печатается по тексту газеты

(Товарищ Ленин был встречен громом аплодисментов, перешедших в овацию.) Товарищи, мне хотелось бы сказать несколько слов по поводу одного письма, которое помещено в сегодняшнем номере «Правды». Это письмо принадлежит перу одного из видных членов Учредительного собрания и партии правых эсеров – Питирима Сорокина. В этом письме Сорокин обращается к своим избирателям с заявлением, что он слагает с себя звание члена Учредительного собрания и отказывается от всякого участия в политике. Это письмо представляет из себя не только чрезвычайно интересный «человеческий документ», но оно имеет и огромное политическое значение.

Как известно, Питирим Сорокин был главным сотрудником правоэсеровской «Воли Народа» {79}, которая шла об руку с кадетами. Это признание в напечатанном письме означает крупный поворот, перелом, который происходит в среде, до сих пор резко враждебно относившейся к Советской власти. Если он говорит, что во многих случаях политика некоторых деятелей бывает общественно вредной, то это доказывает, что Питирим Сорокин открыто и честно признает, наконец, что вся политика правых эсеров была общественно вредна.

Многие представители этой партии начинают, в связи с последними событиями, понимать, что наступает время, когда обнажается вся правильность большевистской позиции и разоблачаются все промахи и ошибки ее непримиримых врагов.

Письмо Сорокина доказывает, что в целом ряде враждующих с нами групп мы можем рассчитывать в данный момент, по крайней мере, на их нейтральное отношение к Советской власти. Многих отталкивал от нас чудовищный Брестский мир, многие не верили в революцию, многие свято верили в чистые стремления союзников, а теперь все это разоблачилось, и все видят, что пресловутые союзники, продиктовавшие Германии еще более чудовищные условия, чем условия Брестского мира, являются такими же грабителями, как немецкие империалисты.

Союзники, как известно, являются сторонниками монархического строя в России, они в Архангельске, например, активно поддерживают монархистов. Англичане идут на Россию с тем, чтобы занять место разгромленных немецких империалистов. Все это открыло глаза даже самым закоренелым и темным противникам революции.

До настоящего времени многие слепцы шли за Учредительным собранием, мы же всегда говорили, что Учредительное собрание является лозунгом помещиков, монархистов, всей русской буржуазии во главе с Милюковым, который продает Россию направо и налево – кто даст подороже.

Американская «республика» душит рабочий класс. Теперь все узнали, что такое демократическая республика. Теперь ясно для всех, что может существовать либо победивший империализм, либо Советская власть – середины нет. (Речь товарища Ленина неоднократно покрывалась бурной овацией.)

«Правда» № 253 и «Известия ВЦИК» № 255, 22 ноября 1918 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

(Громовые аплодисменты, пение «Интернационала».) Приветствую вас от имени народных комиссаров, – говорит Ленин. – Когда я думаю о задачах нашей армии и красных офицеров, я вспоминаю один случай, которому я был свидетелем не так давно, в вагоне Финляндской дороги.