Читать онлайн «Секретная миссия Рудольфа Гесса». Страница 61

Его спустили в МИ-12 для МИ-5, и оригинал было решено направить в министерство иностранных дел, но потом решение пересмотрели, и б ноября оригинал поступил в МИ-12 для МИ-5, фотокопии в министерство иностранных дел и IRB. Как выяснилось, от серьезных неприятностей Альбрехт не смог уберечь ни Гамильтона, ни старую знакомую его семьи.

Командир авиакрыла герцог Гамильтон исполнял обязанности командира базы Королевских военно-воздушных сил в Тернхаусе, за пределами Эдинбурга. Там он находился с конца июля. Во вторник 12 ноября, через шесть дней после того, как письмо Альбрехта попало в МИ-5, он передал полномочия своему заместителю, командиру авиационного крыла Пинкертону, и взял десятидневный отпуск; куда он отправился, неизвестно, так как его бумаги недоступны.

По совпадению в тот же день Альбрехт Хаусхофер написал матери: "Из Л. [Лиссабона] ничего не слышно. По всей видимости, ничего не получится".

Активная деятельность Гесса, связанная с урегулированием дел с Британией, не ограничивалась привлечением Хаусхоферов и Боля; если верить мемуарам замечательного двойного агента Душко Попова, то в игре участвовал еще адмирал Канарис. Попов, югослав по национальности, принадлежал к высшему слою общества. Образование он получил во Франции и в университете Фрейбурга в Германии. Он работал на югославский банковский консорциум в Лиссабоне. В 1940 году, когда Канарис был занят увеличением сети агентов в Великобритании, Попов был завербован в абвер и приписан к лиссабонскому отделу. В декабре Попова отправили в Лондон, где ожидалось, что его социальные и финансовые связи обеспечат ему верный доступ в высшее общество. Так оно и случилось, только произошло это по другой причине: к тому времени он уже информировал британскую секретную службу о том, что завербован немцами; так что туда он отправился в качестве двойного агента, когда фактически работал на Стюарта Мензиса.

Перед отъездом он получил инструкции от приятеля университетских дней, Йоханна Йебсена. Выходец из семьи богатого гамбургского судовладельца, он состоял агентом 1-го отдела абвера и находился в дружеских отношениях с руководителем отдела, полковником Гансом Пикенброком, который, в свою очередь, был близок с Канарисом. Во время инструктажа Йебсен сказал ему, что Гесс знал о "высоких лицах" в Великобритании, которые искали контакта с Германией. Еще он сообщил, что абвер работал в контакте с уэльскими националистическими группами, говорившими о возвращении на пост премьер-министра Ллойд Джорджа и стремлении сесть за стол переговоров. Однако не исключена возможность, что эти слухи были делом рук двух двойных агентов, работавших на британцев, известных под кодовыми именами «Снежок» и «Бисквит». В число их информаторов как будто входил человек по имени «ГВ», состоявший якобы в уэльской националистической партии.

Эта работа выполнялась специальной секцией МИ-5, образованной в то лето и задуманной как «W» филиал; предназначался он для контроля над «обращенными» германскими агентами, которые, делая вид, что работают на своих хозяев из абвера, на самом деле посылали секретные данные по приказу своих офицеров из филиала «W». Агентов, попадавшихся в Британии и отказывавшихся служить новым хозяевам, казнили. В конце сентября было сформировано руководство «W» и состояло из «Си», трех руководителей департаментов разведывательной службы и главы отдела «Би» МИ-5, в состав которого входил филиал «W». Сделано это было для координирования, отбора и смешивания правдивой и ложной информации, предназначавшейся для распространения двойными агентами, К тому времени, когда Попов прибыл в Англию, базовая структура "перекрестной системы", предназначавшейся для полного контроля над германской шпионской сетью в Великобритании во время войны, была готова. Не хватало только контролирующего органа низшего уровня для наблюдения за повседневной работой агентов; но уже до конца года был создан и он «XX» для обозначения "Комитета двойного креста", или "Комитета двадцать".

Из Лиссабона Попов прибыл в Бристоль, откуда офицер МИ-5 препроводил его в Лондон, где он остановился в «Савойе». Там у него состоялось собеседование с главой филиала «W», майором Т.А. ("Таром") Робертсоном, "выглядевшим, как голливудская версия молодцеватого британского военного"; потом на протяжении четырех дней его допрашивал ряд офицеров разведки, среди которых был знаменитый оксфордский спортсмен международного класса, автор детективных романов Дж. К. Мастермен, работавший на МИ-5 и возглавивший впоследствии "Комитет XX". Попов на своих следователей произвел хорошее впечатление и для агентурной работы получил кодовое имя «Скаут», позже измененное на «Трицикл». К нему приставили офицера. Тот поводил его по местам, о которых он должен был сообщить абверу, имевшим, в основном, отношение к оборонным сооружениям Великобритании. Потом его устроили в фиктивную экспортно-импортную компанию с офисом в районе Пиккадилли.

Его также пригласили на новогодний вечер в дом к Стюарту Мензису, тот попросил его дать информацию по Канарису и его ближайшему окружению. Мензис правильно вычислил, что Канарис был катализатором антигитлеровского движения, и ему хотелось определить их силу. Кроме этих данных, которые он должен был передавать непосредственно Мензису без каких-либо посредников, задание Попова, данное Мастерменом и "Комитетом двойного креста", состояло в том, чтобы, с одной стороны, поразить германских хозяев мощностью оборонительных сооружений Великобритании, с другой убедить их в том, что в Британии имеются влиятельные люди, готовые сесть с Германией за стол мирных переговоров. В каждом случае передаваемая им информация содержала толику правды и одновременно обеспечивала Гитлера и Гесса теми сведениями, которые они хотели бы получить: что вторжение слишком рискованно и что Черчилль может быть смещен. Несомненно, что Попов сообщил следователям об активном интересе своих германских шефов к "высоким лицам", стремившимся к миру.

Многие из сообщений германского посланника в Лиссабоне в министерство иностранных дел в Берлине подтверждают истории, распространяемые "Комитетом XX", некоторые из них могут быть приписаны Попову. Одно, отправленное телеграфом 4 января 1941 года, на следующий день после прибытия Попова в Лиссабон, со ссылкой на "деморализующий эффект бомбардировок", создавало видимость того, что британское сопротивление может быть сломано.

Все это почти соответствовало действительности. Бивербрук как министр самолетостроения добивался сверхчеловеческих результатов, однако в кабинете министров в ту осень проявлял крайний пессимизм и в октябре уговорил Ллойда Джорджа встретиться с ним в Лондоне, чтобы спасти страну "от пропасти, в которую она неслась со свойственной ей слепой яростью". Ллойд Джордж был таким же пессимистом; на протяжении осени его "военный советник" Бейзил Лидделл Харт выставлял меморандум, настаивая на компромиссном мире, поскольку самое большее, на что могли рассчитывать на военном поприще, застой, который обеим сторонам грозил неминуемой экономической разрухой, культурным опустошением и эпидемиями; выиграть от этого могла только Советская Россия и, возможно, Соединенные Штаты.