Читать онлайн «Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.». Страница 38

Строки о губительной засухе, о недороде не случайно встречаются и в других рассказах Шолохова («Пастух», «Обида», «Двухмужняя») – засуха 1920-го и 1921 годов и ее последствия, особенно тяжело сказавшиеся в 1922 году, в отзывчивом сердце юноши оставили долго не заживавшую рану.

Острота конфликта, сюжетных ситуаций у Михаила Шолохова – всегда от жизни, и его рассказы о событиях 1920–1921 годов рисуют исторически верную картину действительности тех лет. Вместе с тем они очень хорошо передают горячую симпатию молодого писателя к товарищам по борьбе. Черты этих дорогих для писателя людей – в образах героев «Донских рассказов», комсомольцев: секретаря станичной ячейки Петьки Кремнева и командира красноармейского отряда Николая Кошевого, коммунистов – продкомиссара Бодягина, продотрядника Николая (Петра) Косых, политкомиссара заготконторы Синицына, председателей сельсоветов Богатырева и Фомы Коршунова.

Если мы обратимся к «Тихому Дону», то и здесь найдем замечательно выписанные образы тех, кто в первые годы Октября в борьбе с бандитами и другими врагами укреплял Советскую власть на Дону, отстаивал дело социалистической революции. Мы имеем в виду прежде всего образы коммуниста Михаила Кошевого и беспартийного красноармейца продовольственного полка, захваченного в плен бандой Фомина (VIII, гл. XI).

Образ красноармейца-продотрядника раскрывается в романе всего на трех страничках. Но он создан с огромной выразительностью, с исключительной теплотой, и безымянный рядовой боец, одерживающий полную моральную победу в своей последней схватке с бандитами, становится для читателя символом стойкости и бесстрашия самых широких революционных масс.

Мужественное поведение красноармейца-продотрядника перед лицом смерти – глубокое реалистическое обобщение многочисленных действительных фактов героизма рядовых бойцов революции. Эти факты хорошо были известны художнику со времени его юности. Газеты тех лет сообщали о них порой под обыденным заголовком: «Зверства бандитов». «Верхне-донская правда» так, например, сообщала о героической гибели сверстницы Михаила Шолохова Екатерины Колычевой:

«17 августа при налете банды Курочкина на ст. Шумилинскую бандитами зарублена воспитательница детского приюта, девушка 16 лет, Колычева Екатерина. На требование бандитов показать, где живут коммунисты, на все их угрозы оружием храбрая девушка, несмотря на то, что была беспартийная, отказалась выдать сов[етских] работников, и за это была зверски убита. Бандиты отрубили ей голову и руки»41.

Шолохов выступает в своих произведениях художником, до конца правдивым и глубоко партийным – страстно заинтересованным в успехе битвы с миром прошлого, последовательным в отрицании всего враждебного общенародному делу социалистической революции.

Разоблачающая сила шолоховского реализма ярко проявилась в изображении Якова Фомина и его банды. Неоднократные обращения художника к фигуре именно этого предателя были вызваны прежде всего соображениями исторической правды: его банда, самая крупная из местных, бесчинствовала в Верхнедонском округе дольше, чем другие, и больше, чем другие, принесла бед. Авантюристическая и антинародная суть антисоветского бандитизма проявилась в «деятельности» банды Фомина с исчерпывающей характерностью.

О борьбе с бандой Фомина Шолохов говорит впервые в рассказе «Шибалково семя»: «А я, как толечко разобьем фоминовскую банду, надбегу его (своего сына. – А. П.) проведать», – обещает красноармеец Шибалок (I. С. 44). В другом рассказе – «Председатель реввоенсовета республики» – дается портрет Фомина: «Залохмател весь рыжей бородой, финозомия в пыле, а сам собою зверский и глазами лупает». Таким видит его «председатель реввоенсовета» Богатырев (1, 176). Здесь же показаны и некоторые «политические» повадки Фомина («Переказывал я тебе председательство бросить?»), а жестокая расправа бандитов с советскими работниками составляет кульминацию рассказа.

В отличие от Богатырева, предпочитающего умереть, но не отступиться от партии, от Советской власти, Хомутов из «Поднятой целины» трусливо предает товарищей-коммунистов в трудное для них время. Об этом гневно напоминает Хомутову Макар Нагульнов: «В двадцать первом году, когда Фомин с бандой мотал по округу, ты пришел в окружком, помнишь? Помнишь, сучий хвост?.. Пришел и отдал партбилет, сказал, что сельским хозяйством будешь заниматься… Ты Фомина боялся! Через это и бросил билет…» (6, 279).

Наконец, в последней части «Тихого Дона» прослеживается вся действительная история банды Фомина42. Фомин командовал эскадроном караульного батальона в Вешенской и 14 марта 1921 года пытался поднять в станице восстание, захватить в округе власть, чтобы «спасти казаков от коммунистов и продразверстки». Но, кроме эскадрона, распропагандированного самим Фоминым, мелким политическим проходимцем Капариным и другими антисоветскими элементами, в Вешенской против Советской власти никто не пошел. Восстание провалилось. Не добившись политического успеха, банда Фомина сразу начала быструю эволюцию к уголовщине.

Шолохов исторически правдиво, жизненно убедительно рисует в романе образ Фомина – пьяницы и гуляки, неумного человека, который сначала пытался было играть роль «идейного борца», «политического вождя», но вскоре превратился в откровенного беспринципного бандита. Показан в романе и Капарин – «склизкий человек», по меткому определению Григория Мелехова, за вероломство убитый самими бандитами. Мы видим в «Тихом Доне» обстоятельные картины главных этапов существования фоминской банды, узнаем и о полной ее ликвидации в марте 1922 года.

Люди, субъективно честные, не растерявшие до конца своей человечности, любви к народу, те, кто попал в банды в результате опрометчивого решения или опасаясь возмездия за прошлые проступки, уходили из банд, подобно Григорию Мелехову, когда ближе знакомились со своими «соратниками» и целями их борьбы.

Разгром контрреволюционных сил в годы становления Советской власти справедливо показан Шолоховым как акт высокого гуманизма.

Михаилу Шолохову было шестнадцать с половиной лет, когда на Верхнем Дону появилась реальная возможность для восстановления разрушенного в годы борьбы с контрреволюцией народного хозяйства. И в этой мирной созидательной работе Шолохов также принял активное участие. Он видел новые сдвиги в сознании и психологии народных масс и сам – правильным проведением политики партии и Советской власти, горячим словом агитатора – способствовал этим сдвигам. Все более разносторонний опыт народной жизни становился достоянием юноши, чтобы потом вновь вернуться к народу оплодотворенным могучей силой вдохновенного искусства.