Читать онлайн «Колумб». Страница 68

8. Допускаются в Индии лишь чистокровные кастильцы, исповедующие истинную веру. Заказан туда въезд маранам, морискам, лицам, осужденным святой инквизицией, а также сыновьям и внукам лиц, которые как еретики привлекались в прошлом к суду инквизиционного трибунала.

9. К особе Адмирала должны быть приставлены экономы («контадоры») и контролеры, которые за свою деятельность отчитываются перед доном Хуаном де Фонсекой. Эти же лица совместно с Адмиралом распоряжаются распределением оружия, раздачей провианта, ведением торговых операций, а в отсутствие таковых персон никаких сделок с индейцами заключать нельзя.

10. Должностных лиц для управления колонией назначает Адмирал, но не от своего имени, а от имени их высочеств.

Все эти жесткие указания даны были в открытом письме королевской четы от 23 мая и в инструкции короля и королевы Колумбу от 29 мая 1493 года (95, 11, 61–63).

Их высочествам все мнилось легкоосуществимым. Фонсека подберет нужных людей, и они станут покорными исполнителями королевской воли: ведь там, в Индиях, эти переселенцы будут во всем зависеть от руководителей экспедиции, которые вольны платить или не платить им жалованье и выдавать или не выдавать им дневные рационы.

Дальнейшие события, однако, показали, что колонисты, которые на казенный кошт отплывали в Индии, меньше всего считались с интересами их высочеств. Корона и Адмирал убедились в этом очень скоро, но в мае и июне 1493 года королевская чета жила радужными иллюзиями.

В конце мая 1493 года в королевских канцеляриях подготовлено было много указов и распоряжений о снаряжении новой экспедиции в Индии. Речь шла уже не о двух миллионах мараведи, а о суммах неизмеримо больших. Предстояло снарядить семнадцать кораблей, закупить многомесячный запас провианта, набрать полторы тысячи переселенцев. Армада, армада, армада — слово это повторялось в приказах севильскому наместнику графу Сифуэнтесу, севильским городским властям, комендантам и коррехидорам Кадиса, Малаги, Эсихи, Хереса-де-ла-Фронтеры, Кордовы, Палоса, Могера; всем им велено было содействовать скорейшему снаряжению флотилии.

Деньги, деньги, деньги. Как всегда, в казне было пусто, и особые представители двора Бернардино де Лерма и Гарсиа де Эррера с королевскими грамотами были посланы в Вальядолид, Портильо, Ольмедо, Самору, Бургос, чтобы выколотить недоимки и раздобыть деньги под залог имущества, конфискованного в прошлом году у еврейских изгнанников. Властям в городе Лусене велено было продать с молотка добро, которое на украденные деньги купил один местный мошенник, и выручку сдать в казну.

Все, что любым способом удалось бы взыскать, выжать, выцедить у должников и клиентов, приказано было срочно сдавать Франсиско Пинело. Предприимчивый генуэзец ведал теперь сбором средств на подготовку флотилии и был правой рукой Фонсеки.

Он же и его компаньон, небезызвестный Хуаното Берарди, заняли для их высочеств пять миллионов мараведи у герцога Мединасидонии и получили за это королевскую благодарность.

В середине июня королевская чета распрощалась с Адмиралом. Он отправился в Севилью и Кадис, чтобы принять участие в снаряжении кораблей. Но не прямым путем, а кружным — по дороге Адмирал посетил монастырь святой Марии Гвадалупской в Эстремадуре, ведь в день святого Валентина, в пору, когда «Нинья» была на волосок от гибели, он дал обет небесной покровительнице этого монастыря.

В Севилье и Кадисе у Адмирала вскоре начались столкновения с приближенными Фонсеки. Главный эконом фонсековского ведомства Хуан де Сориа грубо оскорбил главу экспедиции. Королевская чета сочла эту акцию несвоевременной. Сорию их высочества одернули, но, по существу, Адмирал был в Севилье не хозяином, а гостем, и Фонсека не считал нужным согласовывать с ним свои действия.

Фонсека действовал энергично. За три с лишним месяца он собрал в Кадисе семнадцать кораблей, вооружил их и обеспечил флотилию полугодовым запасом провианта. На суда доставили семена, скот, верховых лошадей, строительные материалы для заморского поселения, сельскохозяйственные орудия и инструменты, необходимые для будущих золотых рудников.

Закупленное зерно мололи и затем изготовляли морские сухари (вискочо), коров и свиней забивали на солонину, вином заполнялись большие дубовые бочки, причем по недосмотру часть бочек оказалась негодной, и уже на Эспаньоле Адмирал убедился, что немало вина вытекло в пути.

К середине сентября все семнадцать кораблей были подготовлены к долгому плаванию. В состав флотилии вошло пять больших кораблей типа нао и двенадцать каравелл. Суда были зафрахтованы в андалузских и бискайских портах. Флагманом флотилии был огромный по тому времени корабль, который по традиции имел два названия — «Мария-Галанте» и «Санта-Мария». По водоизмещению он едва ли не вдвое превышал покойную «Санта-Марию». Сохранились лишь названия пяти судов второй экспедиции, причем, по всей вероятности, как о том уже упоминалось прежде, каравелла «Нинья», принимавшая участие во втором плавании, ничего общего не имела со своей знаменитой тезкой.

Адмирал сознательно остановил свой выбор на трех-четырех малых судах — такие корабли были незаменимы для рекогносцировок в прибрежных водах новооткрытых земель.

Флотилия отвечала своему назначению, она подобрана была превосходно. Куда хуже обстояло дело с людьми, которых корабли второй экспедиции должны были доставить на берега новооткрытых земель.

Вести о необыкновенных открытиях, совершенных за Морем-Океаном, всколыхнули всю Кастилию. Весной и летом 1493 года в Севилью и Кадис потянулись тысячи охочих людей, готовых ради быстрой и легкой наживы пуститься на край света. Их воображение распаляли слухи о несметных богатствах Эспаньолы и Кубы, они мечтали о заморском золоте и не сомневались, что добудут его. Не для короны и не для Адмирала, а для себя. Им было известно: в новообретенных Индиях обитают мирные и беззащитные туземцы, которые никакого сопротивления не могут оказать добрым христианам, сызмальства приученным владеть оружием.

Ведомство Фонсеки особых препон волонтерам не чинило. Если будущий колонист удовлетворял контролеров севильского архидиакона, если этот кандидат был «старым христианином» и не возбуждал подозрений святой инквизиции, его тут же заносили в списки.

Правда, Фонсека позаботился о том, чтобы переправить в Индии некоторое количество земледельцев и ремесленников. Но людей, которые умели пахать землю, строить дома, осушать болота, добывать золото, набралось немного, десятков шесть.

Примерно пятьсот человек состояли в списках судовых команд. Эти люди были заняты делом и несли службу на кораблях, справляясь с ней отменным образом. На этот раз моряки вербовались не только в гаванях Андалузии, и доля Палоса в личном составе экспедиции была относительно невелика. Все же андалузские выходцы преобладали, приморские города Кадис, Сан-Лукар-де-Баррамеда, Пуэрто-де-Санта-Мария, Рота, Картайя, Малага, Могер, Лепе дали флотилии немало опытных матросов и кормчих. Севилья тоже внесла свои вклад в комплектование экипажей флотилии. В плавание ушли и северяне — главным образом люди из Страны Басков, в списках экипажей значились и генуэзские имена.