Читать онлайн «Великие женщины мировой истории. 100 сюжетов о трагедиях и триумфах прекрасной половины человечества». Страница 41

Однако Екатерина оказалась не столь жестока к новой пленнице. По приказу императрицы Августу поместили на задворках монастыря в отдельный крошечный домик, окруженный высоченным забором. Правда, ее никуда не выпускали. Даже в церковь пленница ходила по особому коридору, наскоро сбитому из досок прямо на монастырском дворе. И в те часы в церкви никого не было, кроме священника. Никто из монахинь не видел ее лица. Даже на пострижении ее не было никого, кроме доверенного священника и игуменьи монастыря. И ее новое имя – инокиня Досифея – монахини произносили шепотом. Ну а в клировых книгах Ивановской обители ее имя и вовсе не значилось – таинственной монахини как бы и не существовало.

Досифея приняла новую жизнь смиренно, не протестуя. Она-то понимала, что сам факт того, что она осталась в живых, – огромная удача. Оказалось, и в стенах монастыря можно жить. Досифее разрешили читать благочестивые книги, вышивать церковные покрывала, выращивать цветы для украшения алтаря на крошечной клумбе перед своим домиком, огороженном со всех сторон. Изредка ей даже удавалось перекинуться несколькими фразами с другими монашками. И те даже за столь краткие периоды общения полюбили ее.

В 1796 году умерла Екатерина Великая, и путы таинственной пленницы ослабли. Инокине Досифее разрешили выходить на общие молитвы, беспрепятственно общаться с другими монахинями. Вот тогда-то она и рассказала им о своей прежней жизни. Стали приезжать к Досифее и «гости из миру» – высокопоставленные посетители. Навещал мудрую монахиню и митрополит Московский. Словом, еще при жизни кроткую Досифею признали почти святой. Когда же 4 февраля 1810 года она умерла в возрасте 64 лет, гроб отнесли в Новоспасский монастырь, что на Крутицком холме, – родовую усыпальницу Романовых. Правда, похоронили у ограды, но зато в присутствии членов царствующей семьи. И это было истинным, а не легендарным признанием ее высокого родства. Позже над могилой воздвигли часовню из белого камня, которая сохранилась и по сей день.

А вот место погребения самозваной «княжны Таракановой» неизвестно. Зато известно, что вопреки устоявшейся легенде умерла она в декабре 1775 года в Петропавловской крепости вовсе не от наводнения, столь живописно изображенного на знаменитой картине К. Флавицкого, а от чахотки – не выдержала туманного климата и гнилого воздуха казематов. Надо отдать ей должное: на допросах она никого не обвиняла, никого не выдала, но и ни в чем не призналась. Хотя выкрутиться пыталась. Говорила, что всего лишь хотела узнать свое истинное происхождение, ибо получила в свое время три письма: от «деда» Петра I, «бабки» Екатерины I и «матушки» Елизаветы Петровны. Такие признания могли вызвать только смех, ведь ко времени рождения самозванки и Петр и Екатерина были давно мертвы и написать своей «внучке» никак не могли. Да они ушли на тот свет, сокрушаясь, что внуков нет!..

Вопреки всяким мифам, самозванку не пытали. Допрашивал лже-княжну канцлер Голицын, Екатерина же внимательно читала все материалы допросов. И оба они удивлялись, сколь «множество откровенной глупости в ее показаниях и частой путаницы», – видно, недруги России, подсказавшие ей план легкого обогащения на авантюрном пути к власти, не многое знали о реальной жизни далекой и могущественной страны.

И еще деталь. На самом деле красавица авантюристка никогда не называла себя Таракановой. Она и имени такого не знала. Назвали ее так позднейшие историки и литераторы – надо же было как-то назвать. Так что фамилия принадлежит по праву только монахине Досифее, но и она ею никогда не пользовалась. Выходит, Таракановой не звали никого. А ведь сколько картин написали, романов и пьес сочинили, сколько страстей изобразили – и так мало правды…

Известно, что женщины допускались на трон только в самом крайнем случае. Именно такой настал для Швеции 18 декабря 1626 года в Стокгольме – у короля Густава II Адольфа из славной династии Ваза родилась дочь. После родов вздорная супруга короля, Мария Элеонора Бранденбургская, вернулась в Германию. Так что, не имея иных наследников, Густав II Адольф, отправляясь на войну, объявил годовалую дочурку Христину (Кристину) наследницей трона и полновластной королевой, если, не дай, Господь, сам Густав с войны не вернется. Собрание сословий Швеции присягнуло крохе-королеве на верность. И, вверив ее шведскому народу, Густав с легким сердцем отправился на поле битвы, где и был убит в 1633 году во время Тридцатилетней войны.

Словом, Христина имела власть практически с рождения. Но сколько людей за власть бьются – и несть им числа. А вот Христина поступила уникально – она отказалась от власти. И в этом добровольном отказе осталась единственной в истории, мало кем понятой и одобренной. Но и в этом неодобрении – великой.

С. Бурдан. Королева Швеции Христина

Говорят, все начинается с детства. Христина росла под надзором тетки – пфальцграфини Екатерины. Потом из Германии явилась мать и тоже попыталась повлиять на царственное дитя. Не потому ли Христина с детства возненавидела все «чисто женское» – мнимые и реальные мигрени, тихий голос и капризы, но особенно правила поведения слабого пола – очи долу, семенящая походка, льстивая улыбка и готовность к обмороку. Сама Христина ни в какие обмороки не падала, здоровье имела преотличное, обожала отдавать приказы громким голосом и танцевать на балах до упаду. И правила юная королева предпочла мужские: выучилась скакать на лошадях, фехтовать и дружить только с мужчинами. Ее наставником стал престарелый риксканцлер Аксель Оксеншерна. Он вел государственные дела, Христине же нанял лучших учителей. Благодаря им девочка выучила восемь языков (с 15 лет без перевода беседовала с иностранными послами), разбиралась в политике так, что уже с 13 лет переписывалась с европейскими монархами, излагая личное мнение. Но больше всего захватила юную королеву философия. Недаром, когда Христина узнала, что самый известный философ и ученый ее времени – француз Рене Декарт – собирается посетить несколько стран Европы, она пригласила его в Стокгольм. В то время Христине шел всего-то 23-й год, но, устроив философский диспут, она разговаривала с Декартом на равных. Словом, как надеялся риксканцлер Оксеншерна, «Христина станет выдающейся правительницей, если ее не погубит лесть».

Увы, именно лести при дворе был переизбыток. Появились и фавориты – отечественные и заграничные. Каждый мечтал покорить королеву и возвыситься за ее счет. Один только француз Пьер Бурдело устраивал при дворе такие роскошные праздники, что казна трещала по швам. Роскошь Стокгольма старалась переплюнуть роскошь Версаля. Но откуда же было деньги брать?!