Читать онлайн «Владимир Козьмич Зворыкин». Страница 8

В лаборатории завода трудилось немало квалифицированных ученых. Будущие академики Л.И. Мандельштам и Н.Д. Папалекси занимались проблемами, связанными с освоением мощных генераторных радиоламп. Беседы с ними особенно запомнились будущему изобретателю телевидения.

В конце 1916 г. Зворыкина ожидало далекое и, как оказалось, небезопасное путешествие. Командование снарядило экспедицию в туркменский городок Тургай вблизи китайской границы. Группы вооруженных басмачей вывели из строя телеграфные линии, лишив тургайский гарнизон всякой связи с центром. Экспедиция, которую сопровождали несколько сот казаков и драгун, должна была доставить в Тургай оборудование для радиостанции и тем самым обеспечить необходимую связь.

Зворыкину было интересно посетить отдаленный уголок России, и на предложение войти в состав радиогруппы он ответил согласием. Среди участников экспедиции было несколько ученых; один из них - профессор Петроградского горного института Дмитрий Васильевич Наливкин, ставший не так давно мужем сестры Владимира Козьмича - Анны. Как и Зворыкин, он был мобилизован в действующую армию; свое участие в экспедиции он надеялся использовать для научных наблюдений.

Многочисленная, всесторонне экипированная экспедиция благополучно прибыла в Тургай, радиосвязь была установлена в считанные дни. Жители городка радушно приняли прибывших, в результате чего свободное время офицеров превратилось в непрекращающийся банкет. Зворыкин хотел вернуться в Петроград, но, как выяснилось, сделать это можно было лишь через два месяца с отрядом драгун и казаков. Нарушив запрет начальника гарнизона, Владимир Козьмич покинул Тургай, не дожидаясь вооруженного отряда. С одним местным жителем-туркменом он решил на лошадях добраться до железнодорожной станции. Одинокие всадники, однако, были взяты в плен отрядом басмачей. Смекалка выручила Зворыкина и на этот раз. Зная из радиосводок, что в Иргизе идут переговоры между басмачами и представителями русской армии, он сказал главе захватившего его отряда, что едет участвовать в переговорах. Хан, как называли его подчиненные, попросил Владимира Козьмича передать его предложения по переговорам и выделил охрану для сопровождения в Иргиз. В Петроград Зворыкин добрался незадолго до Февральской революции 1917 года.

Февральская революция удивила Зворыкина какой-то обыденностью происходящего. Восторги по поводу "великой бескровной революции", характерные для газет, не волновали обычных людей. Постепенно, однако, революционные события затронули широкие слои населения.

О том, как жители Петрограда относились к происходящему, Зворыкин вспоминал с сарказмом и горечью: «В городе наступил всеобщий праздник. Все вышли на улицу. Никто не работал. Повседневная жизнь остановилась... Демонстрации и парады проходили то по одному, то по другому поводу, в то время как снабжение продуктами ухудшалось с каждым днем. Перед булочными и бакалеями выстраивались длинные очереди; молоко можно было купить только у крестьян, главным образом из Финляндии.

Практически на каждом углу можно было встретить оратора, как правило, вернувшегося с фронта солдата, призывающего к свободе и посылающего "долой" все остальное. Около особняка известной балерины стояла огромная толпа в надежде увидеть Ленина, который занимал особняк и на самом деле часто показывался» [4].

Офицерам царской армии выходить на улицу было безопасно только в штатской одежде или шинели без погон. На второй день революции Зворыкин отправился посмотреть Таврический дворец, где заседала Дума. Здесь он встретил министра Временного правительства А. Гучкова, который хорошо знал его отца. Гучков поинтересовался у Владимира Козьмича, продолжает ли он заниматься радиотехникой и может ли организовать радиосвязь с Кронштадтом. Получив на руки письменное распоряжение Временного правительства, Зворыкин отправился на завод РОБТиТ. С.М. Айзенштейн не стал вступать в конфликт с новой властью и выдал коллеге комплект оборудования радиостанции, предназначавшийся к отправке на фронт. Владимир Козьмич набрал нескольких помощников из числа митинговавших учащихся Офицерской школы радиосвязи. К вечеру радиостанция была установлена в саду Таврического дворца, связь с Кронштадтом налажена.

Основным местом службы Зворыкина оставался завод РОБТиТ. Но частые митинги и собрания дезорганизовывали работу. Однажды по возвращении со службы домой Владимира Козьмича ждала повестка, обязывающая явиться в военно-революционный трибунал. Не припоминая за собой каких-либо преступлений, Зворыкин тем не менее шел по указанному адресу с чувством тревоги. Как выяснилось, поводом для вызова в военный суд стала жалоба солдата, которого Зворыкин взял в помощники при налаживании нового радиопередатчика в Офицерской школе. Константин, так звали солдата, обвинил Владимира Козьмича в издевательстве: "Он заставил меня два часа повторять цифры в коробочку с дырками (микрофон. - Прим. авт.), а сам в это время копался в соседней комнате в каком- то аппарате". По счастью, среди судей нашелся человек, сведущий в радиотехнике. Зворыкина отпустили, хотя дело могло обернуться иначе. Жертвами обвинений в плохом обращении с военнослужащими нисших чинов в те дни стали многие офицеры и генералы.

Оставаться в революционном Петрограде было опасно. Один из знакомых предложил Владимиру Козьмичу отправиться на украинский фронт в составе артиллерийской моторизованной батареи. Зворыкин решил последовать этому совету.

Подразделение, укомплектованное 150-миллиметровыми орудиями с механизированной тягой, расположилось в местечке Бровары недалеко от Киева. Большая часть Украины занята немцами, в самом Киеве - войска гетмана, агитаторы самого разного толка - от большевиков до анархистов - добавляли беспорядки в армии. Объявлен общефронтовой митинг, и Зворыкин отправляется на него как делегат от своей части. Возвращаясь обратно на поезде, он видит, как в соседних вагонах арестовывают и разоружают офицеров. Не дожидаясь, когда к нему подойдет солдатский патруль, Зворыкин выпрыгивает на ходу из окна вагона и благополучно скатывается под откос в густой кустарник. Выстрелы вдогонку не причиняют ему вреда.

Вскоре после этого инцидента военной службе пришел конец. Батарея была окружена войсками гетмана, и командир был вынужден сложить оружие, передав всю материальную часть, кроме двух грузовиков, правительству самостийной Украины. С женой, приехавшей к нему в Бровары, Владимир отправляется в Киев. Здесь после бурной ссоры супруги расстаются: Татьяна решает ехать вместе с общими знакомыми в Германию. Владимир не хочет покидать Россию и возвращается в Москву.