Читать онлайн «Спецслужбы России за 1000 лет». Страница 30

Характерно, что один из его братьев – Захар – еще в 1603 г. проходил по розыску о нелегальной торговле оружием для донских казаков, за что был бит кнутом.

В Астрахани Шуйскому изменил воевода князь Хворостинин.

Московские заговоры получили логическое продолжение, пример незаконного захвата верховной власти в стране оказался заразителен. Смутное время наиболее наглядно иллюстрирует, к каким тяжелым последствиям может привести недооценка руководителем государства роли специальных служб, призванных обеспечивать безопасность Отечества и его личную безопасность.

После того как в октябре 1606 г. Болотников, Ляпунов и Пашков захватили Коломенское, положение Шуйского стало критическим. Правительственная армия фактически распалась, провинциальные служилые дворяне разъехались по своим городам. В строю остались дворяне «московского списка», их число в описываемый период не превышало 1000 человек. Кроме того, в столице имелось несколько тысяч боевых холопов, однако их надежность была сомнительной. Часть стрельцов московского гарнизона перешла на сторону «повстанцев».

В Москве отсутствовали достаточные запасы продовольствия, поскольку многие коммуникации перерезали казаки и другие «разбойники». Не выплачивалось жалованье ратным людям. Войско «царя Дмитрия» насчитывало 20 000–30 000 человек. В этих условиях правительство Шуйского было вынуждено принимать экстренные меры для защиты столицы. И. Масса пишет, что в Москве провели перепись всех жителей старше 16 лет, которым выдали оружие. В результате число защитников города возросло примерно на 10 000 человек. Всех москвичей, имевших оружие – не только пищали и сабли, но и топоры, рогатины, – расписали «в осаду». Во многие города разослали грамоты с призывом к служилым людям собираться для обороны Москвы. Войско, сосредоточившееся в Замоскворечье, возглавил молодой талантливый воевода князь М. В. Скопин-Шуйский[88].

Однако наибольшую помощь оборонявшимся принесла не тотальная мобилизация, а раскол в мятежных войсках. Болотников проявил неосмотрительность: в его грамотах, обращенных к московскому низшему сословию, содержались следующие призывы: «Велят боярским холопам побить своих бояр, жен их, вотчины и поместья им сулят, шпыням и безыменникам-ворам велят гостей и всех торговых людей побивать, именье их грабить, призывают их, воров, к себе, хотят им давать боярство, воеводство, окольничество и дьячество»[89]. Ляпунов и Сунбулов позицию Болотникова не поддержали и решили явиться с повинною к царю Василию. В середине ноября 1606 г. часть рязанских дворян, детей боярских, стрельцов и казаков перешла на сторону Шуйского. Последний изменников принял, простил и даже наградил. Ляпунов, в частности, как мы уже указывали выше, получил чин думного дворянина. 2 декабря, во время битвы под Коломенским, на сторону царя Василия перешел со своим отрядом Истома Пашков. Как полагал С. М. Соловьев, позиция Шуйского по отношению к изменникам базировалась на следующем: «наказать первых раскаявшихся изменников значило заставить всех других биться отчаянно и таким образом продлить и усилить страшное междоусобие…»[90]. Вероятно, переход дворянско-служилой части войска мятежников на сторону правительства мог быть обусловлен предварительной работой секретной службы Шуйского. Нельзя исключить также, что грамоты Болотникова к москвичам инспирированы московской тайной службой. Потерпев поражение, Болотников отступил в Коломну, затем в Тулу.

М. В. Скопин-Шуйский. С портрета XVII в.

Однако опасность, угрожавшая Московскому государству, не ослабла, а, наоборот, усилилась. Зимой 1607 г. в Литве объявился еще один «царь Дмитрий», вошедший в историю как Лжедмитрий II, или Тушинский вор. В мае он перешел русско-польскую границу, объявился в Стародубе и был признан населением. Шуйскому пришлось вести войну на два фронта. Только слабость личности Лжедмитрия II, формировавшего свое войско крайне медленно (лишь в сентябре он двинулся на помощь Лжепетру и Болотникову), спасла царя от стратегического поражения.

Летом 1607 г. против Шуйского действовали отряды и других самозванцев. Терские казаки, поддержавшие Лжепетра, выдвинули своего самозванца – «царевича Ивана-Августа», «сына» Ивана Грозного от «брака» с Анной Колтовской. Ему покорились Астрахань и все Нижнее Поволжье. Вслед за ним появился «внук» Грозного, «сын царевича Ивана Ивановича царевич Лаврентий». В казачьих станицах множились «дети» царя Федора: «царевичи» Симеон, Савелий, Василий, Клементий, Ерошка, Гаврилка, Мартынка. Все они вынуждали правительство распылять силы.

Шуйский, желая положить конец сопротивлению болотниковцев, принял предложение «некоего немца» Фидлера отравить самого Болотникова в Калуге. Фидлер поклялся: «Во имя Пресвятой и Преславной Троицы я даю сию клятву в том, что хочу изгубить ядом Ивана Болотникова; если же обману моего государя, то да лишит меня Господь навсегда участия в небесном блаженстве; да отрешит меня навеки Иисус Христос, да не будет подкреплять душу мою благодать Святого Духа, да покинут меня все ангелы, да овладеет телом и душою моею дьявол. Я сдержу свое слово и этим ядом погублю Ивана Болотникова, уповая на Божию помощь и Святое Евангелие»[91]. Фидлеру выдали 100 рублей и в случае успеха обещали 100 душ крестьян и 300 рублей ежегодного жалованья. Однако тот, прибыв в Калугу, рассказал все Болотникову и отдал ему тайное зелье.

Приведенный пример показывает, что использование случайных людей без предварительной проверки и тщательной подготовки для проведения специальных мероприятий недопустимо. Противник может использовать их в своих целях, в том числе в политических. По нашему мнению, Фидлер мог быть агентом Болотникова, специально направленным для организации фальшивого покушения, чтобы предотвратить настоящее.

В этих условиях у Шуйского был один выход – сконцентрировать силы и попытаться разбить противников поодиночке, не дав им соединиться. И. Масса писал: «Царь по усердной просьбе московских бояр решил самолично выступить в поход (против Болотникова. – Примеч. авт.) с началом лета и повелел отписать во все города, чтобы все дети боярские или дворяне, жившие спокойно в своих поместьях и не приехавшие нести службу, были высланы, а нетчиков велено переписать и лишить поместий, отчего многие отовсюду стали приезжать на службу, так что множество ратников выступило в поход…»[92]. Как мы видим, предпринятые московским правительством решительные меры экономического воздействия по отношению к нетчикам (дезертирам) оказались достаточно эффективными.