Читать онлайн «Уинстон Черчилль: Власть воображения». Страница 74

Мясорубки Первой мировой глубоко потрясли и англичан, и французов, вызвав волну антимилитаризма. С середины 1920-х гг. получает широкое распространение постулат о возникновении войны из-за чрезмерного накопления вооружений в Европе. Социальные и экономические императивы, миротворческая роль Лиги Наций и вступление в нее Германии, перманентный консенсус Аристида Бриана, К. Стресманна и Остена Чемберлена после Локарно, официальный оптимизм и идеализм, кульминацией которых стал в 1928 г. пакт Бриана – Келлога, шумиха вокруг бесконечной Женевской конференции по разоружению и, главное, отсутствие угрозы миру в 1920-е гг. – все убеждало британских граждан не только в возможности, но и в необходимости отказа от вооружений…

Черчилль был одним из очень немногих, кто придерживался противоположного мнения. Начиная с 1929 г. он постоянно предупреждал об опасности, подчеркивая, что невозможно обеспечить эффективность Лиги Наций при одновременном разоружении двух столпов ее могущества – Великобритании и Франции. Это противоречие не укрылось от других политиков, но руководители Лейбористской партии ни за что на свете не смогли бы отказаться от разоружения – гвоздя их политической программы, а либералы и консерваторы предпочитали плыть по течению общественного мнения вместо того, чтобы его направлять, и, кося одним глазом на результаты выборов, выдавали одни высокопарные банальности о достоинствах Лиги Наций и всеобщего разоружения… И когда в начале 1932 г. возобновила работу Женевская конференция, именно британцы с Макдоналдом, Болдуином и Саймоном во главе первыми согласятся на вооружение Германии и… потребуют разоружения Франции! Что же касается разоружения Великобритании, то оно уже фактически произошло…

За неполных десять лет от былой мощи британских вооруженных сил осталась бледная тень. Бюджет сухопутных войск с сорока пяти миллионов фунтов в 1923 г. упал до сорока миллионов в 1930 г., а к 1932 г. уменьшился до тридцати шести миллионов; численность армии резко сократилась после отказа от призыва, артиллерийские системы, состоявшие на вооружении в начале 1930-х гг., устарели еще в 1914 г., и большинство оружейных заводов закрылось из-за отсутствия заказов; танки – краса и гордость британской армии в 1918 г. – пали жертвой сокращений бюджетов и пренебрежения кавалерийских офицеров, так что их серийное производство было прекращено уже с 1925 г. Авиация была не в лучшем положении: в 1923 г. предусматривалось содержание минимум пятидесяти двух эскадрилий для обороны Британских островов, а через десять лет их осталось только сорок две, причем на вооружении состояло семнадцать различных типов боевых самолетов, разработанных в 1914–1918 гг. Таким образом, английская авиация, считавшаяся к концу Первой мировой войны одной из двух лучших в мире, к 1931 г. спустилась на пятое место; самолетостроительные предприятия были вынуждены закрыться или переориентироваться на выпуск другой продукции (например, компания «Вестланд Эйркрафт» выжила за счет изготовления пивных бочек). Даже флот, традиционно находившийся в привилегированном положении, сильно пострадал в результате Вашингтонского соглашения и «Десятилетнего уложения». В 1929 г. его потребности оценивали минимум в семьдесят крейсеров; через четыре года в строю оставалось всего пятьдесят шесть, из них тридцать четыре были устаревшими, а новых кораблей почти не строили…

Командующие всех родов войск яростно протестовали против такого положения вещей. В парламенте их поддерживали только Черчилль и горстка депутатов, для которых оборона страны имела большое значение. В поиске справедливости командующие решили обратиться через голову своих министров напрямую к премьеру, требуя удовлетворить хотя бы самые насущные нужды вооруженных сил. Процесс разбирательства красноречиво описал британский историк А. Дж. П. Тейлор: «Премьер-министр быстро пробежал глазами рекомендации начальников штабов и сгладил в них острые углы сразу после первого прочтения, а затем еще раз смягчил требования перед тем, как передать их на рассмотрение кабинету, где их смягчили еще больше ввиду тех сложностей, с которыми столкнется правительство при их защите в парламенте». В середине марта 1932 г. Макдоналд получил от военных еще более резкий доклад. В нем снова констатировались недостаток средств и неготовность британских вооруженных сил, только на этот раз к ним добавилось заявление о том, что они «не способны выполнять боевые задачи, которые могли бы следовать из их предназначения». Военные требовали отмены «Десятилетнего уложения» и немедленного усиления всех родов войск еще до завершения работы конференции по разоружению. Первым им ответил министр финансов Невилл Чемберлен: «В настоящее время экономические и финансовые риски намного превосходят все прочие, с которыми приходится сталкиваться стране».

Впрочем, в конечном итоге командующим удалось добиться своего: 23 марта 1932 г. «Десятилетнее уложение» было отменено. Но финансовая ситуация оставалась критической, и правительство пыталось восстановить баланс бюджета, поэтому было объявлено, что отмена «Десятилетнего уложения» «не является основанием для увеличения военных расходов в ближайшее время…». Фактически ничего не изменилось, и год спустя первый лорд Адмиралтейства под давлением своего штаба был вынужден потребовать от членов кабинета подтвердить, «что они отдают себе отчет о состоянии небоеготовности, в котором находится флот, и что они принимают ответственность на себя». Со странной беспечностью премьер-министр Макдоналд все подтвердил…

Когда Черчилль публично возмущался положением дел, его противники напоминали, что он сам в немалой степени способствовал ослаблению обороноспособности страны. Разве не он, будучи военным министром и министром авиации, проводил демобилизацию в 1919 г.? Разве не он сократил кредиты армии и ВВС в начале 1920-х гг.? Не он ли в бытность министром финансов урезал бюджет Адмиралтейства? И разве не его детищем было печально известное «Десятилетнее уложение»? То была правда, но критики забывали о двух вещах: Черчилль лишь претворял в жизнь решения правительства, и все это происходило в десятилетие, не знавшее ни малейшей угрозы миру[131]. В 1932 г., напротив, мировой экономический кризис с его политическими и социальными последствиями способствовал возвышению А. Гитлера, на чей счет Черчилль никогда не испытывал иллюзий[132], еще в 1925 г. ознакомившись с первым переводом на английский книги фюрера «Майн Кампф», в которой четко и без обиняков были изложены положения нацистской идеологии – стереть следы Версальского «диктата», вооружить Германию, присоединить к ней все территории, населенные немцами, и завоевать жизненное пространство на Востоке, к чему добавлялись смертельная ненависть к евреям и безумная жажда мирового господства. В отличие от подавляющего большинства соотечественников, Черчилль поверил на слово автору этой путаной и злобной книги. Скоро личный опыт подкрепил его опасения.