Читать онлайн «Вoспоминания». Страница 56

Кронштадтское восстание, как говорили приезжие из Петрограда, было поддержано голодными забастовками рабочих в Петрограде и в других городах. Весна

и лето 1921 г. были ознаменованы многочисленными крестьянскими восстаниями: как выяснилось позже, свыше 50 восстаний в одной европейской России. Самое крупное из них вспыхнуло под Тамбовом под руководством эсера Антонова.

В первые дни марта, с началом военных операций против кронштадтских мятежников, мы узнали о созыве Х съезда коммунистической партии, который состоялся 8-16 марта 1921 г. Съезд утвердил предложения Ленина о «Новой экономической политике» – НЭПе: отмена реквизиций в деревне и замена их продналогом с крестьянских хозяйств, свобода торговли и занятий промыслами.

Экономические требования кронштадтцев были удовлетворены. НЭП был частичным возвращением к капитализму в том ограниченном, урезанном виде, в каком его хотели сохранить в 1917 году меньшевики и эсеры.

Кронштадтское восстание было подавлено Тухачевским 17-18 марта в день памяти Парижской Коммуны 1871 г. НЭП позволил успокоить голодных рабочих и восставших крестьян. В тот же день, 18 марта 1921 г., был подавлен коммунистический путч в Берлине. Поражение берлинского путча означало провал тактики наступления революции, проводимой Коминтерном. Германские рабочие были против коммунистической революции «по русскому образцу».

Но ни одно из политических требований кронштадтцев не было удовлетворено. Кронштадтский мятеж и сложившаяся в коммунистической партии группировка «рабочей оппозиции» (во главе со Шляпниковым, Мясниковым и Александрой Коллонтай) лишь напомнили стране о тех революционных лозунгах и обещаниях Ленина, которые провозглашались, когда большевики во главе с Лениным поднимали на октябрьский переворот и рабочий класс, и крестьянские массы, и армию, и революционную интеллигенцию.

Х съезд партии был крупнейшим переломом в развитии коммунистической революции в России. Он осу-

дал политические требования «рабочей оппозиции», совпадавшие с политической программой кронштадтцев, и признал программу «рабочей оппозиции» анархо-синдикалистским уклоном", поддержка которой несовместима с пребыванием в партии. Это был важный шаг в борьбе с «инакомыслием» не только вне большевистской партии, но и внутри ее. Х съезд похоронил многообещающие лозунги большевиков 1917 года о свободе слова и печати и вместе с ними и советскую пролетарскую демократию. Он положил начало диктатуре партии над пролетариатом, диктатуре «генеральной линии» партии над свободой мысли и критики со стороны отдельных членов партии. Опорой этой диктатуры стала Красная армия и ЧК.

Резолюции Х съезда партии по политическим вопросам были началом перехода к тому режиму, который впоследствии, получил название тоталитаризма, т.е. полное господство «партии-государства» над производственной, политической, идеологической и интеллектуальной жизнью страны.

В кругах киевской интеллигенции, в особенности среди историков Киевского Университета, НЭП и резолюции Х съезда партии были оценены как Термидор коммунистической революции, предпринятый большевиками, схожий с Термидором французской буржуазной революции XVIII века, с подавлением левеллеров и диггеров и установлением протектората (диктатуры) Кромвеля в английской буржуазной революции XYII в.

В Киевском Университете изучение истории французской буржуазной революции XVIII в. стояло на очень высоком уровне. Там десятки лет читали курсы на эту тему профессора Н.М. Петров, В.И. Лучицкий, П.Д. Ардашев. В.И. Лучицкий вместе с петербургскими историками конца XIX– начала XX века Н.И. Кареевым и М.М. Ковалевским был одним из основателей «русской школы» историков французской революции. Эта «русская школа» открыла французским историкам, изучавшим французскую революцию XVIII в., и английским историкам, изучавшим английскую революцию XVII в., что эти революции против феодального строя в Европе были, в основном, крестьянскими революциями, руководимыми буржуазией.

Поэтому, что такое Термидор и протекторат Кромвеля, историки в Киеве знали и понимали очень хорошо. И кронштадтский мятеж, и резолюция Х съезда партии в кругах киевских историков, учившихся у В.И. Лучицкого и П.Н. Ардашева, были оценены прежде всего как большевистский Термидор, вызванный в такой аграрной стране как Россия начала XX в. крестьянством, поддержанным рабочим классом.

Сам Ленин, как рассказывали мне в 1923 г. в Петрограде работники Коминтерна, считал НЭП и решения Х съезда партии советским Термидором. «Да, это Термидор, – говорил он в 1921 г. в частном разговоре французским делегатам III конгресса Коминтерна, сравнившим НЭП и резолюции Х съезда партии с Термидором, – но мы не можем позволить себе пойти на гильотину. Мы совершили Термидор сами».

Конечно, о советском Термидоре приходилось в 1921 г. – и тем более позже – помалкивать. Сам Ленин сделал это признание в очень узком кругу иностранных коммунистов. В начале 30-х гг. профессор новой истории Ленинградского Университета Я.М. Захер, с которым я был знаком (кстати сказать, ученик одного из основателей «русской школы» французской революции XVIII в. профессора Н.И. Кареева), был отправлен в концлагерь, так как некоторые студенты, которым он читал курс лекций о группировке «бешеных» во французской революции XVIII в. (см. Я. М. Захер. Бешеные. Ленинград, 1930), «репрессированных» Робеспьером, усмотрели в его лекциях какие-то сопоставления в советским Термидором 1921 г. Вернулся Я.М. Захер из ссылки лишь после смерти Сталина и умер в шестидесятых годах.

Оценка Ленина, изложенная выше, не дала мне ничего нового. Киевские историки пришли к ней совершенно самостоятельно, независимо от Ленина.

После кронштадтского восстания винт насилия был закручен еще больше. Советское правительство завершило разгром всех социалистических революционных партий – анархистов, эсеров, меньшевиков. За немногими исключениями члены этих партий, не вступившие в партию большевиков, окончили свою жизнь в ссылке в отдаленных районах страны, в тюрьмах и концлагерях. Первым из них был «Северный лагерь особого назначения» (СЛОН), созданный в 1921-1922 г. на Соловецких островах в Белом море, специально для политических заключенных. Началось преследование всех «оппозиционных», вернее «инакомыслящих» в самой партии большевиков – «рабочей оппозиции», группы «демократического централизма» и других – по мере их возникновения.

Нетерпимость к чужому мнению и к мыслям других, убеждение в безошибочности и непогрешимости своих коллективных решений и действий привели, как известно, уже в середине 20-х годов к кризису партии и к установлению в 30-х годах при Сталине тоталитарного режима.