Читать онлайн «Америка как есть». Страница 35

Пинкертон познакомился с Линкольном, когда тот был еще конгрессменом. Во время Гражданской Войны Линкольн сделал Пинкертона кем-то вроде начальника военной разведки в национальных масштабах. Агенты Пинкертона шпионили глубоко в тылу у Конфедерации. В частности, ими (одной из женщин, звали ее Элизабет) раскрыт был тайный проект – боевая подводная лодка. На ход войны это никак не повлияло, но интересно.

Также Пинкертон предотвратил покушения на Линкольна во время избрания и переизбрания последнего президентом. Когда Линкольна убили, Пинкертон был где-то в другом месте, занимаясь какими-то другими делами.

После войны Пинкертон вернулся в свое агентство и успешно продолжил деятельность. Написал что-то вроде устава для своих агентов, изобрел принципы, звучало все очень красиво. Правда, агенты его действительно отличались, как и он сам, абсолютной неподкупностью – он их выбирал лично, никому не доверяя (и этот опыт впоследствии перенял директор Федерального Бюро Расследования, именем Эдгар Хувер, и Бюро очень много из методов Пинкертона позаимствовало). Деятельность Пинкертона после Гражданской Войны связана с железными дорогами и банками. И те и другие грабили бывшие солдаты, совершенно нещадно. Пинкертон прекращал их деятельность в тех местах, где он появлялся со своими агентами. В частности, им была остановлена банда Джесси Джеймса, из которого в штатах бывшей Конфедерации делали Робин Гуда современности. Об этой истории снят был в 2001-м году совершенно дурацкий голливудский фильм. Что действительно правда – Джесси Джеймс частично снискал себе популярность защитой поселян, не желающих продавать свои владения железнодорожникам, от железнодорожников. Очень возможно, что это было основной причиной его конфликта с Пинкертоном.

Так или иначе, под надзором Пинкертона трансконтинентальная железная дорога была достроена и пущена в действие, а от нее пошли ответвления, и какое-то время Соединенные Штаты лидировали среди цивилизованных стран по количеству и эффективности железных дорог на паровой тяге.

Но пойдем дальше.

В семидесятые годы приобретает известность писатель Самьюэл Клеменз, известный под псевдонимом Марк Твен (Mark twain – узел на веревке, означающий половину расстояния от поверхности до дна реки, на Миссиссиппи). Гражданская Война, в которой он слегка поучаствовал на стороне южан (этот период его биографии отмечен в его высказываниях двусмысленно и туманно) очень мешала его карьере журналиста и фельетониста, и он был счастлив, когда она наконец закончилась. После войны Марк Твен проживает на Севере, базируясь в основном в Нью-Йорке и наведываясь периодически, на пароходе, в Европу. Известен, помимо всего прочего, порой блистательного и великого, гениальной фразой – «Женщину невозможно убедить в том, что по телефону можно говорить и тихо».

Марк Твен, литератор

В то же время известность приходит к Брет-Харту, автору рассказов на ковбойские темы.

В семидесятых же годах происходит непонятное на Ирвинг-Плейс в Нью-Йорке. Оперный театр, базирующийся там, неожиданно разбавляет почти полностью итальянский репертуар большим количеством постановок опер Рихарда Вагнера и вопреки ожиданиям начинает ПРИНОСИТЬ ДОХОД. То есть, субсидии ему больше не нужны. Он коммерчески успешен! Частично это объясняется, наверное, большим наплывом эмигрантов с победоносных германских территорий. Но все-таки.

Отвлечемся на Европу.

В начале того же десятилетия композитор Джузеппе Верди сочиняет к открытию Суэцкого Канала оперу «Аида».

В России правит Александр Второй. Помимо эмансипации крепостных, его правление отмечено еще несколькими далеко идущими реформами – реформа армии и флота, реформа юриспруденции (более или менее копия с французских принципов), реформы, связанные с восстанием в Польше («Никаких мечтаний», белорусский и украинский языки запрещены в печати на территории Империи, польский язык запрещен и в печати и в официальном разговоре, и разрешен только в быту, то бишь дома и тихо – и запрещение действует после этого много лет), и еще что-то. В связи со всем вышеперечисленным и многим другим, в Александра стреляют чуть ли не залпами с близкого расстояния и взрывают рядом с ним, под ним, над ним, в карете и дома бомбы на протяжении всей его карьеры, и удивительно, что его не убили раньше – все шестидесятые и семидесятые продержался.

Александр Второй, император

Во Франции в связи с Третьей ли Республикой, горечью поражения, или еще чем-то, начинается очень бурный расцвет импрессионизма в живописи.

В разгар Гражданской Войны в Америке, Жак Оффенбах в Париже пишет «Прекрасную Елену», и с его легкой руки начинается первый расцвет оперетты, продолжающийся в семидесятые и восьмидесятые годы столетия.

Жак Оффенбах, композитор

В семидесятые же Рихард Вагнер заканчивает «Кольцо Нибелунгов» и планирует свой театр в Байрете (Байройте).

Тогда же, в побежденной униженной Франции, на парижской квартире Гюстава Флобера встречаются постоянно и рассуждают на отвлеченные темы и пьют кот-дю-рон сам Флобер, Ги де Мопассан, Иван Тургенев и Эмиль Золя.

Тогда же Лев Толстой пишет и издает «Анну Каренину».

Лев Толстой, литератор

Тогда же в Осло театральный сезон открывается премьерой пьесы Хайнрика Ибсена «Пер Гюнт», с музыкой Эдварда Грига, и вся Европа потом восхищается и пьесой и музыкой.

В общем, бурное было десятилетие.

Эпоха бурного развития индустрии во всем цивилизованном мире отмечена длительными интервалами политической и социальной скуки. Вот, вроде бы, и достижения интересные, и перспективы заманчивые, и любовь, и ревность, и театр, и драки, и даже войны – а скучно. Появились новые слова – экономика, массы, прогресс. Они и раньше существовали, но их не помещали на знамя. На знамя помещали то, о чем можно сочинять стихи – честь страны, свободу, и прочее. Иногда – Создателя, как крестоносцы, например, или имперские русские. Попытки писать об экономике стихи и оперы делались во всех странах, но ни к чему захватывающему не привели. Появился новый жанр – производственный роман. Изобрел его француз Эмиль Золя. Производство, какой-нибудь из его видов, служило в этом жанре антуражем, заменив собою войну, мир, политику и путешествия, использовавшиеся до этого в виде декораций. У Золя получилось, и многие решили, что производство и экономика вполне могут служить источником вдохновения и сладострастия.