Читать онлайн «Москвичи и москвички. Истории старого города». Страница 18

Устроителей символа русской воинской славы и исполнителей задуманного немало удивило состояние грунта Генерал-Губернаторской площади (коротко ее называли «Тверской»). Здесь неожиданно был обнаружен засыпанный старинный колодец. И потому для крепости земли под памятником решили усилить фундамент постамента. Кроме того, был сооружен специальный «бетонный тюфяк». Работавшему на площадке при сооружении всей композиции взводу солдат-рабочих 5-го гренадерского Киевского полка пришлось значительно «попотеть».

Для увеличения своих денежных средств Скобелевский комитет обратился в Городскую управу с просьбой о разрешении ему поставить вблизи площадки для памятника свой киоск для продажи алюминиевых календарей, которые комитет выпустил в память 300-летия царствования Дома Романовых. Ходатайство управа удовлетворила. А в том случае, когда комитет на огородительном заборе памятника без разрешения поместил московские рекламы, он получил замечание от городских властей. Рекламы не убрали. В этом случае, как исключение из городских правил, управцы «закрыли глаза» и оставили дело без изменения.

О серьезности работ над памятником и важности его установки в стране можно судить по такому факту.

В апреле 1912 года из Санкт-Петербурга в Москву приезжала специальная государственная комиссия для выяснения причин задержки в строительстве. В заседаниях комиссии участвовали председатель комиссии по сооружению памятника Скобелеву генерал-лейтенант Д. Г. Щербачев и автор проекта П. А. Самонов. Также — представители от Москвы: инженер-полковник Воронцов-Вельяминов, полковник Никольский, гласный И. С. Кузнецов и делопроизводитель комиссии капитан Левошко. Комиссия осматривала памятник, отлитый на Санкт-Петербургском бронзово-литейном заводе А. Моран. Фигура Скобелева на коне, возвышавшаяся в высоту на 7 аршин, уже была поставлена на Тверской площади. Комиссия выяснила, что досадная задержка в ходе плановых работ произошла вследствие того, что штанга, проходившая внутри стоявшей чуть сзади ноги лошади и опиравшаяся в фундамент, была немного укорочена. Часть штанги пришлось заменить особым железным постаментом, соединенным болтами с ее продолжением, после чего эту стыковку залили цементом. И в этом месте образовался некий монолит. Такой упор для ноги лошади комиссия признала вполне надежным.

До момента открытия, назначенного на конец мая, почти готовый памятник в окружении четырех стальных огромных канделябров (с пятью «стильными электрическими фонарями каждый») оставался под пеленой, которая закрывала лишь скульптуру, без пьедестала. Занавес задергивался на шнурах. Такое новшество позволяло устраивать осмотр еще не открытого монумента высокими гостями Москвы, в том числе — членами царской фамилии, во время их визитов.

Дата торжества, в силу разных причин, была перенесена. Открытие окончательно назначили на понедельник 25 июня 1912 года.

Начиная с утра 22 июня на Тверской площади производились спешные работы по снятию временного деревянного заграждения, окружавшего место постройки. Первоначально с забора были сняты все рекламные вывески (те самые, по размещению которых у комитета по сооружению памятника были конфликты с Управой). Затем разобрали доски и опоры заграждения. Выровняли мостовую, вокруг памятника ее обсыпали желтым песком. Справа от памятника для Великого князя Михаила Александровича воздвигалась палатка с портьерами из малинового бархата, желтыми стягами с императорским гербом. Над ней устанавливался георгиевский штандарт, увенчанный флагами из георгиевских лент. На все здания, окружавшие площадь, и на каланчу Тверской части вывешивались национальные флаги.

В день открытия с 10 часов утра улицы, прилегающие к Тверской площади, стали заполняться народом. Для сдерживания многотысячной толпы сюда прибыли усиленные наряды конной и пешей полиции и жандармов. Вдоль по тротуарам встали лица, получившие специальные билеты, и воспитанники некоторых московских учебных заведений. На правом фланге Александровского военного училища находилось знамя, бывшее в бою под Плевной.

На автомобиле на площадь привезли градоначальника генерал-майора А. А. Адрианова. Приехал и прибывший в Москву из Санкт-Петербурга Его Императорское Высочество Великий князь. От завода Моран — представитель Э. П. Гакер; из-за границы — приглашенный племянник «белого генерала» Петр Васильевич Шереметев (женщины его отметили: «молодой, высокий и стройный»). Еще из родственников здесь были сестра Скобелева — Надежда Дмитриевна Белосельская-Белозерская с дочерью княгиней В. К. Орловой, несколько племянников и их внуков. При приглашении не были забыты генералы-сподвижники героя: Глазов и барон Мейендорф, а также генерал-майоры М. И. Ушаков, А. Н. Маслов, А. М. Мейер и другие. Также и депутации от румынских, болгарских, сербских и черногорских войск, гражданские лица.

Деревянный помост перед памятником накрывало красное сукно.

Великий князь в 12 часов 30 минут начал обход фронта военных. Он здоровался и приветствовал войска. На похвалы Великого князя гремело ответное: «Рады стараться, Ваше Императорское Высочество!» После того Его Высочество Михаил Александрович проследовал в близ расположенный храм святых Косьмы и Дамиана.

Церемония началась с крестного хода из этой церкви к скульптурной композиции. Крестный ход совершался с золотыми хоругвями, с большим числом певчих, одетых в красные с золотым шитьем кафтаны. Во главе его шествовал владыка митрополит московский и коломенский высокопреосвященный Владимир в роскошном облачении, за ним следовали епископы Анастасий и Василий, два архимандрита, протопресвитер армии и флота отец Шавельский, митрофорный протоиерей Зверев, попарно 18 священников, Чудовский хор в полном составе и духовно-певческая капелла Ф. А. Иванова из двух сотен человек. Тут же находился протодиакон протопресвитера армии и флота С. И. Демин (обладатель редкого по красоте голоса). Сверкали штыки, блестели обнаженные шашки. Когда крестный ход остановился, оркестры начали играть торжественное «Коль славен наш Господь в Сионе». Наверное, стоит вспомнить слова этого старого русского гимна (сочиненного Михаилом Матвеевичем Херасковым, жившим в 1733–1807 годах, и положенного на музыку Дмитрия Степановича Бортнянского, жившего в 1751–1825 годах):

У подножия памятника стоял отдававший приказания Великий князь.