Читать онлайн «Миссия в Китае». Страница 42

На заседании произошла заминка. Все члены совета, в том числе и Хэ Инцинь, не знали, что делать. Как я после узнал, Хэ Инцинь звонил даже самому Чан Кайши. В результате вопрос был решен положительно. Из этого я понял, что Чан Кайши заинтересован в продолжении нормальных взаимоотношений с Советским Союзом.

С этих пор меня, как правило, на заседании Военного совета обслуживали два переводчика — китайский и советский (товарищ Андреев). Китайские руководители были вынуждены согласиться с моим законным требованием.

Часто бывало так: когда военный министр Хэ Инцинь брал какой-нибудь документ для рассмотрения, а я подозревал что-либо неладное, то я просто просил у него этот документ, тут же передавал Андрееву, и он мне его переводил. Иногда даже китайский переводчик был вынужден вместе с Андреевым объяснять мне, какой документ поступил и как на него реагируют. Это было особенно необходимым, когда между войсками Чан Кайши и войсками коммунистов происходили какие-либо трения. О них я был всегда вовремя извещен и мог следить за их развитием.

Я не сомневался, что в моем присутствии китайцы не выносили на обсуждение особо важные и острые политические и военные вопросы. Зная из других источников об этих вопросах, я сам их ставил на обсуждение и по высказываниям членов Военного совета судил о действительной обстановке. Получая информацию о перегруппировках войск, которые происходили по указанию генерального штаба и которые могли бы представлять какую-либо опасность для КПК и ее вооруженных сил, я всегда мог реагировать и сообщать об этом, в частности, Чжоу Эньлаю или Е Цзяньину. Это было необходимо во избежание повторения таких инцидентов, как с Новой 4-й армией.

Знакомясь все ближе и ближе с китайской обстановкой, я пришел к выводу, что Чан Кайши и его генералитет не были заинтересованы по-настоящему вести войну с японцами. Они знали о подготовке Японии к большой войне и, по-видимому, не хотели своей активностью ей мешать. В то же время чанкайшисты смотрели очень зорко за коммунистическими войсками и держали вокруг районов сосредоточения последних свои самые надежные части. Этими войсками в районе Лояна и Сиани командовал, как уже говорилось, генерал Ху Цзуннань. Чан Кайши выделял ему лучшие войска. В армейской группе Ху Цзуннаня наших военных советников не было, но нас информировали о ней представители КПК, находившиеся в Чунцине. По-видимому, разгром колонны Новой 4-й армии побудил их наладить неплохие связи с работниками китайского генерального штаба, а также среди гоминьдановского руководства. Встречи с представителями КПК были полезны для меня, помогли в выяснении обстановки, а также той политики, которую проводил Чан Кайши. В то же время из этих встреч я понял, какие непримиримые разногласия существуют между гоминьданом и КПК, какая имеет место несогласованность в действиях между их войсками в борьбе против общего врага. Это грозило расколом единого фронта.

Чжоу Эньлай, Дун Биу и другие представителя КПК в Чунцине имели налаженные контакты с прогрессивными китайцами, с военными, а также с политическими работниками, которые всячески помогали им в работе, а также предупреждали о возможных конфликтах и провокационных действиях со стороны гоминьдановцев. Генерал Е Цзяньин, как начальник штаба 8-й армии, большую часть времени пребывал в Яньани.

Моя официальная резиденция главного военного советника Чан Кайши находилась рядом с кабинетами военного министра, начальника разведки и начальника оперативного управления китайского генштаба. В интересах дела я стремился наладить с ними нормальные деловые взаимоотношения. Сверяя и перепроверяя поступающие ко мне сведения, я и мои сотрудники имели достаточно полные данные о главных замыслах китайского руководства и, исходя из складывающейся обстановки, вносили свои предложения и рекомендации.

В ходе работы передо мной все больше раскрывались глубины китайской политики…

Ко времени моего приезда в Китай вполне определились взгляды Мао Цзэдуна и его сторонников в КПК на ход японо-китайской войны и на развитие революции в Китае.

Известно, что в мае 1938 г., в момент наивысшей активности японского агрессора в Китае, Мао Цзэдун опубликовал свои военные работы «Вопросы стратегии партизанской войны против японских захватчиков» и «О затяжной войне». На месте, в Чунцине, когда я ознакомился с обстановкой в стране, с положением на фронте, с состоянием китайских вооруженных сил, разобрался в какой-то мере во взаимоотношениях КПК и гоминьдана, для меня многое прояснилось. Если в установке Мао Цзэдуна на развертывание партизанской войны и содержалось рациональное зерно, то в его теоретическом разборе хода военных действий с Японией желаемое выдавалось за действительность.

Мао Цзэдун выдвинул положение, что война с Японией будет иметь затяжной характер. Так оно и случилось, но вовсе не в силу исторической неизбежности. Китай, несмотря на всю свою отсталость, не раздирай его политическая междоусобица, мобилизуй он все ресурсы, закончил бы войну в два-три года и нанес бы сокрушительное поражение агрессору. Скажу больше: Япония не решилась бы на эскалацию агрессии, если бы с самого начала натолкнулась на полное единство страны.

Проводя курс на уклонение от активных боевых действий с японскими захватчиками, Мао Цзэдун постарался свое положение обосновать теорией, специально разработанной им для руководства партией и войсками. Он утверждал, что война с Японией пройдет три «стратегических этапа»:

1) наступление японских войск, отступление и оборона китайских;

2) «равновесие сил», когда японская армия уже не сможет вести наступление, а китайская еще не в состоянии развернуть генеральное наступление на противника;

3) контрнаступление китайских войск и разгром японских.

Если следовать схеме Мао Цзэдуна, то с 1939 г. японо-китайская война вступила во второй стратегический этап — накопления сил для перехода в генеральное контрнаступление на японцев, которые якобы утратили боеспособность для дальнейшей экспансии в Китае. Мао считал, что на втором этапе «противник… перейдет к стратегической обороне», китайские регулярные войска (в том числе и регулярные части КПК) тоже будут «находиться в обороне на фронтах», а «основное значение будет иметь партизанская война…»[44].

Из всего этого вытекал основной вывод Мао Цзэдуна: войска КПК на втором этапе свертывают активные боевые действия против японцев и стремятся накопить силы и оружие для дальнейшей борьбы. С кем, против кого — это показало будущее.